Бертран Рассел - Завоевание счастья

Стремление к возбуждению очень глубоко укоренено в человеческих существах, в особенности в мужчинах. Думаю, в эпоху охотничьих сообществ удовлетворить его было легче всего. Погоня захватывала, войны захватывали, даже ухаживание увлекало и возбуждало чрезвычайно. Первобытный воин ухитрялся прелюбодействовать с женщиной, муж которой спал рядом, сознавая, что рискует головой, если тот вдруг проснется. Чем не возбуждающая ситуация?

Но с появлением сельского хозяйства жизнь начала становиться скучнее – если не брать в расчет аристократов, которые задержались на стадии охотников (да и по сей день там пребывают). Мы много слышим об однообразии и скуке машинного производства, но, на мой взгляд, сельское хозяйство с его старомодными методами заставляло скучать ничуть не меньше. Вопреки утверждениям большинства филантропов, я считаю, что эпоха машин радикально уменьшила общее количество скуки в нашем мире. Наемные труженики проводят рабочее время вовсе не в одиночестве, а по вечерам они могут предаваться разнообразным развлечениям, невозможным для жителей деревни.

Обратимся снова к изменениям в жизни нижнего слоя среднего класса. В былые времена после ужина семейство усаживалось в кружок и занималось так называемым «счастливым семейным досугом». Это означало, что отец семейства дремал, его жена вязала, а дочери мечтали умереть и очутиться в Тимбукту [36] Совр . Томбукту, город в Мали, этакое африканское Эльдорадо в представлении европейцев, начиная с эпохи Возрождения (наиболее известно описание богатств Тимбукту, составленное Львом Африканским). . Им запрещалось читать или покидать комнату, поскольку в теории отцу полагалось в это время беседовать с детьми, и все должны были получать удовольствие от такой беседы. При удачном стечении обстоятельств дочери в конце концов выходили замуж – и обретали возможность подарить собственным детям столь же унылое и отвратительное детство. А те, кому не повезло, превращались в старых дев, из которых в итоге получались ветхие блюстительницы нравов – участь, надо признать, не лучше той, на какую обрекали своих жертв дикари.

Обо всем этом применительно к скуке нужно помнить, когда мы рассматриваем мир столетней давности; а если углубиться в прошлое еще дальше, скука неуклонно нарастает. Вообразим однообразие зимы в средневековой деревне. Люди не умели ни читать, ни писать, только свечи освещали дома с наступлением темноты, дым от очага заполнял единственное помещение, где было относительно тепло. Дороги практически исчезали, так что вряд ли удавалось повидать хоть кого-то знакомого из соседней деревни. Именно скука, наряду со всем прочим, породила охоту на ведьм – единственное развлечение, способное скрасить тоскливые зимние вечера.

Мы скучаем меньше наших предков, но больше боимся скуки. Мы усвоили (точнее, поверили), что скука не является естественным человеческим уделом, а потому ее можно и нужно избегать посредством достаточно активного поиска развлечений и иных способов возбуждения. Девушки сегодня сами зарабатывают себе на жизнь, в основном потому, что это позволяет им предаваться вечерним развлечениям и забыть о сомнительных прелестях «счастливого семейного досуга», который приходилось терпеть их бабушкам. Всякий, у кого довольно средств, перебирается в город; в Америке те, кому что-либо мешает это сделать, обзаводятся автомобилем или хотя бы мотоциклом, чтобы ездить смотреть кино. Вдобавок во всех домах есть радио. Молодым мужчинам и женщинам в наши дни встречаться гораздо проще, нежели это было когда-то, и ныне каждая служанка рассчитывает минимум раз в неделю на такую же дозу возбуждения, как та, что доставалась героиням романов Джейн Остин за всю их жизнь.

Чем выше по социальной лестнице, тем насыщеннее погоня за возбуждением. Те, кто может себе это позволить, постоянно перемещаются с места на место ради веселья, танцев и выпивки, но почему-то всегда думают, что в очередном новом заведении будет веселее, чем в других. Те, кому приходится зарабатывать, по необходимости получают свою толику скуки в рабочее время, зато те, у кого хватает денег, чтобы освободиться от потребности в работе, видят идеалом жизнь, совершенно лишенную скуки. Идеал, безусловно, благороден, и не мне его ниспровергать, но боюсь, что этой цели, как и прочих идеалов, достичь значительно труднее, нежели это видят себе идеалисты. В конце концов, по утрам бывает скучно пропорционально вечернему веселью и буйству накануне вечером. Неизбежно наступит средний возраст, а за ним придет и старость. В двадцать люди думают, что жизнь заканчивается в тридцать лет. Мне сейчас пятьдесят восемь, и я уже не приемлю такую точку зрения. Быть может, растрачивать свой жизненный капитал столь же неразумно, как расходовать капитал финансовый. Быть может, некая доля скуки является необходимым элементом человеческой жизни. Стремление избавиться от скуки вполне естественно; действительно, все народы земного шара выказывают это стремление при первой же возможности. Когда дикари стараниями белых людей впервые попробовали спиртное, то наконец-то обрели спасение от извечной скуки, и, за исключением тех случаев, когда вмешивалось правительство, стали напиваться до полусмерти. Войны, погромы и преследования – все можно отнести к способам избавления от скуки; даже ссоры с соседями лучше в этом отношении, чем ничего. Посему скука представляется моралистам насущно важной проблемой, ибо как минимум половина грехов человечества выросла из страха перед нею.