Бертран Рассел - Завоевание счастья

Возьмем простой пример – те же инвестиции. Почти всякий американец предпочтет восемь процентов дохода от рискованных вложений четырем процентам от надежных инвестиций. Вследствие этого мы часто наблюдаем потерю денег и беспрестанные тревогу и раздражение. Со своей стороны, лично я хотел бы получить за деньги надежный и безопасный досуг. Однако типичный современный человек желает больше денег, уповая на то, что рано или поздно превзойдет в показном блеске, мишуре и роскоши тех, кто недавно был ему ровней. Социальная шкала в Америке бесконечна и постоянно колеблется. А потому все снобистские эмоции проявляются ярче, нежели там, где существует твердо установленный социальный порядок, и, пусть одних только денег по-прежнему мало, чтобы придать человеку величие, без них все же очень трудно его достичь. Более того, заработанные деньги являются общепринятой мерой ума. Человек, который зарабатывает много денег, считается умным; тот, кто не в состоянии разбогатеть, признается глупцом. Никому не нравится быть глупцом в глазах окружающих. Поэтому, когда рынок приходит в неустойчивое равновесие, бизнесмены испытывают чувства, схожие с ощущениями студентов на экзамене.

Следует признать, что некий элемент подлинного, пусть и иррационального, беспокойства относительно потенциального краха время от времени преследует любого делового человека. Впрочем, Клейхенгер Арнольда Беннета, даже разбогатев, продолжал бояться смерти в работном доме [32] Речь в данном случае об отце героя одноименного романа английского писателя А. Беннета (1910), который сумел вырваться из глубочайшей нищеты, но сохранил некоторые привычки ранних лет. . Нисколько не сомневаюсь, что те, кто в детстве изрядно настрадался от нищеты, изводятся от страха, как бы их собственным детям не выпала аналогичная участь, и полагают, что сколько угодно миллионов на счете едва ли способны уберечь от этой напасти. Подобные страхи, пожалуй, неизбежны среди первого поколения богачей, но они будут меньше воздействовать на тех, кто никогда не знал настоящей бедности. При всех прочих обстоятельствах это, в общем-то, малозначительная, скорее, исключительная составляющая проблемы.

Неприятности коренятся в чрезмерно пристальном внимании к успеху как к основному источнику счастья. Не стану отрицать, что ощущение успеха существенно облегчает наслаждение жизнью. Скажем, художник, не добившийся известности в юности, очевидно станет счастливее, если его талант получит признание. Я также не отрицаю того, что деньги до определенной степени способны усилить ощущение счастья; но вот далее этого предела они, по-моему, уже не играют такой роли. Я продолжаю утверждать, что успех является всего-навсего одним из многих компонентов счастья – и обходится слишком дорого, если ради него жертвуют всеми остальными компонентами.

Такое отношение проистекает из философии жизни, преобладающей в деловых кругах. В Европе, правда, до сих пор существуют и другие круги, пользующиеся престижем. В некоторых странах сохранилась аристократия; во всех имеются ученые профессии, и во всех странах, за исключением немногих малых, есть армия и флот, к которым относятся с большим уважением. Да, верно, что в успехе присутствует элемент конкуренции, какую бы профессию ни избрал человек, но в то же время уважение вызывает не успех сам по себе, а сочетание превосходных личных качеств, каких угодно, из которого и вырос успех. Человек науки может хорошо зарабатывать или оставаться бедным; его уж точно не станут уважать больше в первом случае и меньше во втором. Никого не удивляет бедность выдающихся генералов или адмиралов; действительно, подобная бедность высоких армейских чинов воспринимается даже как особое отличие. По этим причинам в Европе сугубо финансовая конкурентная борьба ограничивается конкретными кругами, причем среди последних совсем не обязательно будут люди самые влиятельные или наиболее уважаемые.

В Америке дело обстоит иначе. Военные занимают чересчур скромное положение в обществе, чтобы иметь какое-либо влияние. Что касается ученых профессий, никто со стороны не в состоянии определить, действительно ли некий врач разбирается в медицине, действительно ли юрист сведущ в праве, а потому намного проще оценивать их достижения и заслуги по доходам, которые подразумеваются образом жизни. Что до профессуры, то это наемные слуги бизнесменов, вследствие чего они получают меньше уважения, чем в Старом Свете. В итоге американские профессионалы пытаются подражать бизнесменам и не формируют отдельный слой общества, в отличие от Европы. То есть выходит, что во всех зажиточных сословиях ничто не заставляет воздерживаться от яростных и кровопролитных схваток за финансовый успех.