Ян Лукасевич - О принципе противоречия у Аристотеля. Критическое исследование

H. Maier, Die Syllogistik des Aristoteles, Т. I, цит. изд., с. 47.

Другими словами, «эленхос» – это опровержение в виде силлогизма. Эленхос отсылает к сократовскому методу выяснения истины. Современными авторами этот метод приравнивается к reduction ad absurdum – сведение к нелепости (см., например, статью: Gottlieb P. Aristotle on non-contradiction // Stanford Encyclopedia of Philosophy (online), 2011. – 103.

См. также О софистических опровержениях 165 а 1-3, 170 b 1-2.

Фрагмент, на который ссылается Лукасевич, следующий: «А опровержение – это умозаключение с выводом, противоречащим заключению [собеседника]»… «Ведь опровержение – это умозаключение к противоречию». – 103 ( сноска ).

«Если [противник] во всем соглашается…, то опровержение возможно…Так что если [первоначально] принятое противоположно заключению, то опровержение необходимо получится, ибо опровержение и есть умозаключение к противоречию. Но если ни с чем не соглашаются, не может быть и опровержения, ибо, как было сказано, не бывает силлогизма, когда все термины взяты в отрицательных посылках». – 104.

H. Maier, Die Syllogistik des Aristoteles, цит. изд., Т. II, часть 1, с. 359: «[Опровержение] – это силлогизм, в котором выводится противоположность некоторого данного предложения… Когда заключение обосновывается доказательным силлогизмом».

«А если так, то доказано, что противоречащее одно другому не может сказываться вместе». (Заметим, что это место из аристотелевского текста Лукасевич еще дважды процитирует: см. сноску 8 к гл. XI и сноску 3 к Гл. XIII). – 105.

«Исходная точка всех подобных доводов состоит не в том, чтобы требовать [от противника] признать, что нечто или существует, или не существует…, а в том, чтобы сказанное им хоть что-то означало и для него, и для другого; это ведь необходимо, если только он что-то высказывает… Но если такую необходимость признают, то доказательство уже будет возможно; в самом деле, тогда уже будет налицо нечто определенное». – 108.

На эту подробность обратил внимание H. Maier, Die Syllogistik des Aristoteles , цит. изд., t I, с. 48, замеч. 1.

«Началом же [для возражения] против всех них должны послужить определения. А определение основывается на необходимости того, чтобы сказанное им что-то значило…». – 108.

«Стало быть, если о чем-то правильно сказать, что оно человек, то оно необходимо должно быть двуногим живым существом (ведь именно это означает, как было сказано, «человек»); а если это необходимо, то оно в одно и то же время не может не быть двуногим живым существом (ибо «необходимо должно быть» означает именно: «не может не быть»). Итак, нельзя вместе правильно сказать об одном и том же, что оно и человек и не-человек». – 109.

«не означать что-то одно – значит ничего не означать; если же слова ничего [определенного] не обозначают, то конец всякому рассуждению». – 113.

«Если «человек» означает что-то одно, то пусть это будет «двуногое живое существо». Под «означает что-то одно» я разумею, что если «человек» есть вот это, то для того, кто есть человек «быть человеком» будет означать именно вот это…» – 113.

См. Trendelenburg, Aristotelis De anima tres, Jenae 1833, с 471. Выражение τὸ τινὶ εἶναι Тренделенбург выясняет на примере: «τὸ μεγέθει εἶναι universam esse notionem, qua res constitutur, a materia avocatam, universa cogitatione conceptam, το µέγεθος vero ad singular quaeque pertinere, quae sub cadant».

«Быть [понятийно] величиной означает общее понятие, на котором базируется сущность вещи, отделенная от материи и подлежащая познанию вообще; зато величина относится ко всем единичным вещам, доступным чувственному познанию». – 113 (сноска).

«Итак, слово, как это было сказано вначале, что-то обозначает, и притом что-то одно. Тогда “быть человеком” не может означать то же, что “не быть человеком», если “человек” означает не только [нечто] относительно чего-то одного, но и само это одно… И точно так же не может одно и то же быть и не быть [в одно и то же время], разве лишь при многозначности слова, как, например, в том случае если то, что мы называем человеком, другие называли бы нечеловеком; но вопрос у нас не о том, может ли одно и то же в одно и то же время называться человеком и не-человеком, а о том, может ли оно на деле быть тем и другим [одновременно]». – 114.