Юлиус Эвола - Восстаие против современного мира

Это фундаментальное различие между буддизмом и протестантством, наделяющее первый положительным характером, а второй —отрицательным. Оба движения характеризуются пессимистскими предпосылками — concupiscientia invincibilis Лютера в чем-то соответствует «жажде жизни» буддизма —и восстанием против власти деградировавшей жреческой касты. Однако буддизм указал на путь, по которому можно идти —он создал строгую систему аскетизма и самопреодоления, в то время как протестантство отвергло даже смягченные формы аскетизма, свойственные католической традиции.

Де Место (Du Pape, Lyon , 1819, concl., V) верно заметил в этом отношении, что утверждая догму, говорят о том, о чем не имеют никакого права утверждать: а протестантство утверждает именно как догму, что Бог не наделил непогрешимостью ни одного человека и ни одну церковь. В исламе непогрешимость ( исма ) считается естественным свойством не индивида, а всех законных интерпретаторов тавиль , то есть эзотерического учения.

С другой стороны, нужно заметить, что в католичестве из-за смешения того, что свойственно аскетизму и того, что свойственно священству, духовенство никогда не было настоящей кастой. Как только был установлен принцип целибата, в силу этого самого принципа католичество непоправимо потеряло возможность связывать задатки определенных духовных влияний с глубинными силами наследия крови, предохранявшейся от смешения. Духовенство, в отличие от знати, всегда испытывало тотальное смешение, так как оно набирало своих членов из всех общественных слоев и, следовательно, не имело «органической», то есть наследственной биологической основы этих духовных влияний.

Критический (или, как говорят на университетском жаргоне, «гносеологический») идеализм претендовал на понимание всех других философских систем; в этом он был прав. Именно ирреализм философии в общем осознается в системе, где реальное отождествляется с «рациональным», мир с «понятием» мира, а «Я» с «мыслью» о «Я». О «месте» этих философских форм см. J. Evola, Fenomenofogia dell'individuo assoluto , cit., passim.

В Средние века произошло возрождение некоторых традиционных наук: точка зрения на природу, сконструированная схоластиками на основе учения Аристотеля, хотя и обладала негибким понятийным аппаратом, тем не менее твердо поддерживала качественную точку зрения формирующих свойств ( virtutes ).

Наблюдения Ж. де Местра ( Considérations sur la France , Lyon, 1860, pp. 5-8).

J. Benda , La Trahison des clercs , Paris, 1928.

См. А. Tilgher, J. Beruh е il problema del tradimento dei chierici , Rome, 1930.Явление, которое Бенда называет «изменой ученого люда», является лишь частным случаем. Тип «ученого» как просто литератора, философа или моралиста (Бенда останавливается на этом уровне) уже представляет собой этот тип «предателя».

В дальневосточной традиции ( Мен-цзы , III, 12) содержатся указания на этот процесс, в котором индивидуализм открывает путь навязчивому явлению, оставляющего высшие способности человека на произвол субличностных и иррациональных сил. Относительно «жизненного духа», который выражает субличностный элемент «жизни», говорится: «Если в действии оставлен разум, то оно становится рабом, подчиненным жизненному духу. Если в действии оставлен жизненный дух, оно помрачает разум». Также затронута тема «измены ученого люда» (IV, 9): для высших древних людей всякая вина была очевидна, как затмение солнца, а «добропорядочные мужи современности разве зря потворствуют ошибкам? Мало того, они еще исходят из них для своих оправданий!» (перевод В. Колоколова — прим. перев .).

См. J. Evola, L 'arco е la clava , cit., cap. 1.

О смысле «спиритуализма» последних времен см. J. Evola, Maschera еvolto dello spiritualismo contemporaneo (1932) и особенно последнюю главу Cavalcare la Tigre , cit.

Идея регрессии каст, ранее обозначенная в нашей брошюре «Языческий империализм» (Рим, 1928), была подробно описана В. Веззани и далее Р. Геноном ( Autorité spirituelle et pouvoir temporel , Paris, 1929); наконец, она была независимо от нас изложена Г. Берлсом ( Die Heraufkunst des fiinften Standes , Karlsruhe, 1931). Эта идея соответствует по аналогии традиционной доктрине четырех эпох, так как каждая из четырех традиционных каст воплощает ценности, господствующие во время четвертичного процесса регрессии.