Эриксон Стивен - Пыль Снов

- Восхода?

- Да. Сержант Восход. Новое начало, как заря на горизонте. Каждый раз, слыша свое имя, ты будешь вспоминать о новом начале. Ты свежий. Ни долгов, ни вероломных друзей, ни жен-изменщиц.

Солдат резко встал и порывисто обнял ее: - Спасибо, Досада! Никогда не забуду. Честно. Никогда!

- Отлично. А теперь отыщи ложку и миску. Ужин маячит.

***

Они нашли Брюса Беддикта стоящим на одном из мостов канала, том, что ближе всего к реке. Он опирался о каменный парапет и смотрел на текущую внизу воду.

Каракатица дернул Скрипача за руку, едва они подошли к мосту. - Что он делает? - прошептал сапер. - Похоже на...

- Знаю, на что похоже, - поморщился Скрипач. - Но не думаю, что так и есть. Идем.

Брюс оглянулся и выпрямился, заслышав их шаги. - Добрый вечер, солдаты.

- Командор Беддикт, - кивнул в ответ Скрипач. - У нас проблемы в лагере, сэр. Потная лихорадка от москитов - люди так и валятся, и наши целители устали и ничего не могут поделать.

- Дрожь, так мы это зовем, - сказал Брюс. - Есть колодец, имперский колодец примерно в лиге к северу от вашего лагеря. Воду из него извлекает насос, соединенный с мельничным колесом. Одно из изобретений Багга. Короче говоря, в воде полно пузырьков, она достаточно кислая - но это и есть местное лекарство от Дрожи. Я выделю команду для доставки фляг с водой. Сколько ваших товарищей - солдат заболело?

- Две, может, уже три сотни. Каждый день прибавляется, сэр.

- Начнем с пятисот фляг - придется пить всем, ведь вода имеет некие предохранительные свойства, хотя и не доказанные. Я также придам вам военных лекарей в помощь вашим.

- Благодарим, сэр. Мы привыкли, что местный народ заражается от пришельцев из-за моря. А сейчас вышло наоборот.

Брюс кивнул: - Полагаю, Малазанская Империя склонна к экспансии, завоеванию отдаленных территорий.

- Мы всего лишь чуточку жаднее вас, Летера.

- Да. Мы предпочитаем принцип тайного проникновения. Так это описывал мой брат Халл Беддикт. Мы расползаемся как липкое пятно, пока кто-нибудь в осажденном племени не очнется, поняв, что происходит. Тогда начинается война. Мы оправдываем войну, заявляя, что просто защищаем граждан-первопроходцев, экономические интересы, собственную безопасность. - Он горько усмехнулся. - Обычная ложь.

Скрипач оперся о парапет рядом с Брюсом; Каракатица сделал то же самое. - Помню высадку на одном из отдаленных островов Боевого архипелага. Мы не нападали, просто устанавливали контакт. Их главный остров уже капитулировал. Так или иначе, местные выставили сотни две воинов, и они стояли, смотрели на транспорты, кряхтящие под весом пяти тысяч закаленных морпехов. Старый император предпочитал победы бескровные, когда это было возможно. А мы стояли у борта - вот почти как сейчас - и попросту жалели бедняг.

- И что потом? - спросил Каракатица.

- Местный вождь свалил на пляже кучу безделушек, показывая свое богатство и одновременно задабривая нас. Смелый жест, ведь он становился бедняком. Не думаю, что он ждал ответных даров от адмирала Нока. Нет, он просто хотел, чтобы мы взяли дары и свалили подальше. - Скрипач помолчал, почесывая подбородок и вспоминая старые времена. Ни Каракатица, ни Брюс его не торопили. Наконец он продолжил, вздохнув: - У Нока был приказ. Он принял дары. Затем мы доставили на берег золотой трон для вождя, а также шелк, лен и шерстяные ткани, чтобы одеть всех на острове - он позволил вождю сохранить достоинство и явить милость подданным. Я до сих пор вспоминаю, как поглядел ему в лицо... - Скрипач принялся утирать слезы. Лишь Брюс не опустил глаз. Каракатица же отвернулся с явным смущением.

- Отличный ход, - сказал Брюс.

- Кажется. А потом местные начали болеть. Может быть, в шерсти что-то было. Блохи, зараза. Мы так и не узнали об этом, мы несколько дней стояли вдалеке, дав вождю время. Деревня была скрыта густыми мангровыми зарослями. А потом дозорный заметил девочку, вышедшую, шатаясь, на пляж. Она вся была покрыта язвочками - прекрасная недавно кожа... - Он замолчал, сгорбившись. - Нок действовал быстро. Мы послали на остров всех целителей Денала. Спасли две трети людей. Но не вождя. Я гадаю, о чем он думал, умирая. Если ему выпало единственное мгновение, успокоившее бурю лихорадки, если он мог думать ясно... он наверняка счел, что его предали, намеренно отравили. Я подозреваю, он проклял нас на последнем издыхании. Будь я на его месте, так бы и сделал. Хотя мы вовсе не... я говорю, у нас и в мыслях не было, но наши намерения ни гроша не стоят. Нет нам прощения. Все слова звучат фальшиво. До сих пор.