Стивен Эриксон - Три повести о Бочелене и Корбале Броче

Колокола раздирали Скорбный Град Молль, гремя в переплетениях узких аллей, потрясая любителей встать до зари, что уже поторопились разложить товары на лотках рыночной площади. Колокола бряцали и звоны, сталкиваясь над загрязненными мостовыми, летели дальше - в гавань, над неспокойными серыми волнами залива. Хриплое железо, колокола звучали голосами истерии.

Ужасный нескончаемый звук отзывался в глубинах крытых сланцем могильников, что перегораживают улицы и заполняют переулки в любом квартале Молля. Могильники старше самого Скорбного Града, каждый давно изрыт и перекопан в бесплодных поисках сокровищ, каждый остался торчать подобно язве, бубону некоей древней чумы. Звоны пролетали над россыпями ломаных костей в долбленых гробах, среди гнилых мехов и каменных орудий и оружия, бивней и жемчугов и драгоценных безделушек, над сгорбленными останками гончих псов, а иногда и коней - головы отрублены и помещены в колени хозяину, дыра от копейного удара зияет между левым глазом и ухом. Колокола рождали эхо меж мертвецов, беспокоя тени в столетнем сне.

Некоторые из жутких теней восставали на зов, во тьме предрассветной просачивались сквозь сланец и землю, черепки, чуя присутствие... кого-то, чего-то. Скоро они вернутся в мрачные обиталища - и для тех, кто их видел, кто немного знает сущность теней, этот уход больше похож на бегство.

В Храмовом Круге, пока солнце взбирается выше и выше, блестят водоемы и забитые монетами каменные чаши; серебро и злато показывается меж залежами медяков. Толпы уже собрались у высоких стен святилищ Бёрн - ощутив утешение и безопасность в надежном свете дня - дабы восславить пролетевшую мимо смерть и возблагодарить Спящую Богиню за то, что еще спит. Слуга за слугой показывается из боковой двери храма Худа, ибо богачи вечно желают подкупить Повелителя Смерти, чтобы проснуться очередным утром, расслабляясь духом в мягких постелях.

А вот для служителей Королевы Снов прошедшая ночь стала поводом скорбно отметить, грохоча железом, проявление изрытого шрамами, полуночного лика цивилизации. Ибо лик имеет имя, имя же ему - Убийство. Потому колокола звенят и звенят, саван гнусного звука опускается на гавань Молля, звук суров и холоден, и никто его не избежит...

...а тем временем в переулке за скромным особняком на проспекте Малых Торгов гадатель по Колоде Драконов шумно избавляется от завтрака (гранаты, хлеб, сливы и водянистое вино) в окружении собак, терпеливо дожидающихся дармового угощения.

Дверь хлопнула за спиной Эмансипора Риза, хлипкий засов задрожал, падая и растягивая изношенную ременную петлю. Мужчина вгляделся в узкий затхлый коридор. Находившаяся справа от него, на высоте пояса, ниша в стене светилась одинокой сальной свечкой, показывая пятна сырости, треснувшую штукатурку и крошечный, заваленный пожухлыми цветочными головками каменный алтарь Сестры Солиэли. На дальней стене в шести шагах, там, где проходы налево и направо, висел широкий меч черного железа - крестовидный эфес, бронзовый шар на рукояти, внутри покрытых медной ярью ножен почти наверняка сплошная корка ржавчины. Худое, сожженное солнцем лицо Эмансипора обмякло, устремленные на оружие юности глаза стали суровыми. Он отчетливо ощутил груз всех своих шести или уже семи десятков лет.

Жена притихла на кухне; она еще не успела прогреть сырой песок, чтобы отчистить горшок с остатками утренней овсянки и тарелки, ожидавшие очереди на деревянном подносе. Мысленно он уже ее видел, неподвижную и тяжелую, слышал резкие, неглубокие, невероятно раздражающие вздохи.

- Ты, Манси?

Он медлил. Можно бы прямо сейчас - назад, на улицы - он знает звук глубин, знает узлы... все виды узлов. Он мог бы встать на пляшущую палубу. Мог бы бросить жалкий недогород, бросить ее и визгливых сопливых выродков, которых они наплодили. Мог бы... сбежать. Эмансипор вздохнул. - Да, милая.

Голос прозвучал резче. - Разве ты не на работе?

Он глубоко вдохнул. - Нынче я... - Он помедлил, но закончил громко и отчетливо: - ...без работы.

- Чего сказал?

- Без работы.

- Уволили? Тебя уволили? Ах ты бездарный, тупой...

- Колокола! - сорвался он. - Колокола! Ты не слышишь колоколов?

На кухне тишина. Потом: - Помилуйте Сестры! Идиот! Почему не ищешь работу? Возьми новую работу - если думал, что сможешь тут околачиваться, глядя, как детишек выгоняют из школы...