Тамара Сальникова - Узнай, что значит быть мной… Мир создан так, чтобы в нём удобно было большинству. Мне неудобно – значит, я умру?

– Зачем он бьёт себя? – удивлено вопрошает клоун у присутствующих.

Маленький ребёнок в облакотовой рубашке, брючках и жилетке, смотрит невидящим взглядом в стену и с ожесточением хлещет сам себя ладошками по лицу. Его длинные соломенные кудри мотаются из стороны в сторону вслед за головой, а галстук – бабочка мелко дрожит на худенькой шее в такт ударам…

– Мама! Пойдём домой, этот Валерик сошёл с ума! – Звонкий детский голос одного из маленьких гостей возвестил о начале конца торжества в мою честь.

– Этот ад не закончится никогда. Я родила ненормального идиота. – женщина, бормочет слова скороговоркой, старательно не смотря туда, где все ещё лежит месиво из угощения: – Гости уже ушли. Сразу же. Испугались за своих детей. Конечно! У них они нормальные! Вырастут, пойдут в школу, будут побеждать в соревнованиях и олимпиадах, женятся, подарят родителям внуков и скрасят их старость. Что ждёт нас с Витей? Позор на всю жизнь? Смена подгузников выросшему детине? Его онанизм, слюни на подушке, мычание идиота?

«Где и в чем я ошибся, взяв в жены эту женщину? Какие мои инстинкты не сработали, что я сделал неосторожный шаг и женился на ней? О каких сумасшедших в своём роду она промолчала перед свадьбой? И, что? Что мне теперь с этим делать? Конечное же он – мой сын! И он – ребёнок – гений! То, что моя кровь в нем есть – этот факт неоспорим. Достаточно увидеть, как он считает, пишет. Тот же кубик. Остальное же просто капризы и дурное воспитание! Возможно – и её гены! Что мне с этим делать? Развестись?» – мужчина ворочался в своей постели. Спать он предпочитал отдельно от жены. В этот день сон впервые за много лет к нему не шёл, несмотря на изрядную дозу водки, которую он выпил, сидя один у себя в кабинете, пока жена прощалась с гостями и укладывала сына.

– Милосердный Господи, Отец наш небесный, прости наши души грешные. Помоги ребёнку, мне тобой даденному, рабе божьей, дочери моей Ирине. Защити её. Убереги. Дай ей благодать для раскаяния и сам не взыщи с неё, но прости… – Бабушка Валерика боялась лезть с разговорами к зятю и дочери и потому обращалась к тому, с кем привыкла говорить всю свою долгую и нелёгкую жизнь.

Ребёнок спал. Его остроносое, вытянутое, как у мышонка – бурозубки личико даже во сне было отрешенным от всего мира…

До сих пор я не могу понять этого момента – зачем люди празднуют день своего появления на свет? Никто не помнит, как именно он появился на свет. Память не хранит пласты воспоминаний о том, что каждый из нас думал или чувствовал при этом. Скорее всего, при встрече с миром, люди испытывают такую же боль, как та, что поздравила меня своим появлением во время того праздника. Так и зачем всё это – подарки, пироги, свечи? Для чего? Конечное на многие эти вопросы я знаю удобные ответы. Это тогда, маленьким, я просто не смог перенести обилия впечатлений. После окружающие донесли до меня информацию о том, что подарки дарить надо обязательно и им надо радоваться. Даже если они тебе не нравятся, то все равно надо выражать благодарность и признание. Ведь иначе – плохо и неприлично. Гостей надо звать, потому что это тоже непреложная традиция. Они с удовольствием придут, ведь их на празднике бесплатно накормят. Отказываться нельзя, такое поведение обижает. Не хочешь огорчить человека – соглашайся прийти к нему на праздник, когда он зовет. Я давно и наизусть выучил все эти положения. Кто выдумал их не знаю. Одни психологи делают ссылку на других, те в свою очередь отсылают к третьим. Сперва я пытался в этом разобраться, теперь уверен в том, что знаю единственный правильный ответ – большинство. То самое большинство, для которого и создан весь этот мир. Это для них важны гости, подарки, пироги. Это они создают правила и обязывают мир следовать им. Что же делать тем, для кого это не нужно, не важно и даже страшно!? Когда я искал ответ на этот вопрос я даже придумал совсем короткий стишок:

Мир создан так, чтоб в нем удобно было большинству.

Мне неудобно, значит я умру?

После моего дня рождения родители стали слишком часто ссориться. Много скандалов было по разным пустякам вроде не вовремя приготовленного обеда или плохо отглаженной рубашки.

Так как они при этом ужасно громко кричали, я отключался от смысла их речи и просто считал сколько слов они друг-другу скажут. Обычно, вне ссоры, мама говорила чаще и больше. Слова лились из неё непрерывным потоком. Отец же был наоборот молчалив и оживлялся только на темы науки или политики. Во время скандалов – было всё наоборот. Мама больше молчала и плакала, папа произносил длинные речи. Я насчитывал за всё время монолога отца не менее пятисот слов. Мама в ответ говорила не более пятидесяти. Понять, о чем они говорят я не мог. Мой мозг автоматически отключал приём звуков, если они превышали допустимую для него громкость. Если учесть, что я и так каждый звук слышал на уровне взрыва в двести децибел, то ещё до того, как они успокаивались, звуковая волна валила меня на диванчик. Она омывала мою голову приливами головной боли и температуры, вымывая из нее последние диатомеи жизни.