Сергей Колчин - Еврейское щастье

Это как понимать, я вас спрашиваю? Тем более в текущий момент, когда на ближневосточных землях особенно неспокойно, и курды в Междуречье пошаливают.

От такой равнодушности сына своего откушал я хумус без всякого аппетита и на кухарку беспричинно цыкнул.

Теперь вот стою, крашу стену, а вдохновения особого не ощущаю, хоть стена эта не где-нибудь, а в самом Большом театре на третьем ярусе, но мыслями я вовсе не о работе и искусстве высоком, а в несчастных землях палестинских, да о Борюсике своем непутевом.

Вдруг чья-то рука неожиданно меня под коленку хвать, я чуть со стремянки не грохнулся. Оборачиваюсь – смотрю, а это ж сам главный реставратор Большого, мой приятель давний, с самых малых годиков. Наши кроватки в детском садике имени Инессы Арманд рядышком стояли.

Обнялись мы, щетинами потерлись, тут он мне с места в карьер и говорит, как замечательна наша случайная встреча, теперь вот он может самолично передать, что меня Друзь приглашает в свою команду, обзвонился он мне, но недоступен ты.

Это верно, когда задание у меня ответственное, я всегда телефоны отключаю. Лестно мне стало, что сам Александр Абрамович вспомнил Соломона, понадобился ему Соломон, не справляются, видать, без Соломона. Но одновременно и горестно мне сделалось оттого, что придется отказать Александру Абрамовичу, меня ведь Максим Оскарович раньше подписал, сам домой ко мне в Горки приехал с поклоном и бутылкой вишневой наливки. Усмирил гордыню, хоть и магистра. Поэтому так и отвечаю своему собеседнику без обиняков, что у Поташева я в команде и никак не могу к Друзю переметнуться, при всем моем уважении к Александру Абрамовичу, тем более, что наша игра в ближайшую субботу состоится, то есть практически завтра, а друзевой команде еще только через неделю предстоит, тогда и поговорим ближе к теме. Такое, мол, мое окончательное соломоново решение.

На лице моего детского приятеля отразилась вся палитра грусти, которую доставил ему мой категорический отказ, а ведь я скрыл от него важную подробность. И без того ему несладко теперь. Представьте, какое расстройство с ним могло приключиться на третьем ярусе Большого театра, если бы я открылся про Вассермана и Илью Новикова. Ведь те, как прознали, что я за Поташева играть намериваюсь, так сразу в нашу команду запросились. Все свои связи задействовали. Даже на моего прораба Шнипперсона Якова Моисеевича давили, всевозможные соблазны сулили, чтоб похлопотал он за них, слово свое веское замолвил, а то и приказал. Разносолы ему втюхивали и конверты толстые совали.

После такого отказа моего категорического махнул только горестно рукой главный реставратор и отправился восвояси звонить Александру Абрамовичу, передать ему печальное известие, которое ставит жирный крест на его туманных турнирных перспективах.

Я же работу доделал, приложился ладонью к стене (я всегда так поступаю, это вроде знака моего мастерового) и домой поспешил на лендровере своем черном смокинги подходящие примерить. На передаче той, куда меня играть пригласили, в смокинг надобно непременно облачаться. В этом ее главная фешенебельная фишка. Там даже лакеи в смокингах, чтобы соответствовать.

В доме моем гардеробом три комнаты занято на третьем этаже, причем в одной сплошные смокинги развешаны. Поди, выбери, тем более одинаковые они и как две капли воды все. В итоге остановился на том, в котором на рауте у королевы Елизаветы с шотландской графиней вальсировал. А что, с тех пор ненадеванный залеживается.

В этом смокинге и поехал на игру. Хоть я человек немалой занятости, но явился в Нескучный сад загодя, чтобы раньше Вассермана через рамку проскочить. А иначе стоять придется с час, пока он все свои железки разнообразные повытаскивает из тысячи карманов и обратно засунет.

Хоть я свой смокинг еще дома надел, но не утерпел, и заглянул в бытовку около домика знатоков. В ней до передачи знатоки разоблачаются и в смокинги прокатные влезают. Зрелище, доложу уж вам, впечатляет. Просто просится для прайм-тайма. Тем более многие знатоки таких округлостей, что на их исподнем можно было бы много какой рекламы и иной полезной информации для телезрителей разместить. Доведется, обговорю данную тему подноготную с Костей Эрнстом. Не пропадать же впустую площадям на таких презентабельных местах.

Уже за самым столом, в свете софитов, Поташев мне сообщил новость. Оказывается, Козлов в самый последний момент подсуетился, бросил тонущий корабль Александра Абрамовича и прыгнул на подножку уходящего экспресса Максима Оскаровича. Тут же за столом сообща порешили посадить капитанить Козлова. А куда его еще девать?