Сергей Колчин - Учителя

© Сергей Колчин, 2018

ISBN 978-5-4493-4573-8

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

За круглым обеденным столом сидели двое. Старший, щетинистый, с хитрым ленинским прищуром, мужичок из бывалых, о чем свидетельствовали синие наколки на запястьях, и цивильный длинноволосый юноша не более двадцати лет в шикарном сером костюме и начищенных до блеска ботинках. Бывалый был в спортивных штанах, олимпийке и войлочных тапках. Он сидел, широко расставив ноги, и дымил цигаркой-самокруткой. В эмалированной кружке напротив можно было разглядеть темно-коричневую жидкость с терпким духом. Юноша держал коленки вместе, как прилежный воспитанник какого-нибудь элитного английского колледжа, и время от времени что-то старательно записывал в блокнот. Фамилия старшего была Митрохин, молодого звали Коля, он был сыном президента «Союзнефтегаза».

– Первейшее дело – шлёнка. Словечко запоминается легко, поскольку сразу рифмуется со шконкой, а что такое шконка знают все, – объяснял Митрохин молодому человеку. – Шлёнка это обычная миска, делается из алюминия. Секешь, почему?

Молодой человек недоуменно пожал плечами.

– И чему вас в школе учат? – удивился Митрохин. – Ладно, слушай сюда. Алюминий – металл мягкий, заточка из такого никакая. Усек?

– Усек, – подтвердил молодой человек.

– То-то, – одобрил Митрохин. – Двигаемся дальше. Слушай за ложку. Ложка, само собой, тоже алюминиевая. Но есть один нюанс, – тут Митрохин значительно поднял вверх указательный палец. – Ни в коем случае нельзя притрагиваться к ложке с дыркой.

– Почему? – спросил молодой человек через некоторую паузу, установленную учителем очевидно специально для того, чтобы дать возможность ученику и задать вопрос.

– Из такой ложки кормятся опущенные, ну, если по-простому – петухи. Их и называют частенько – ложка с дыркой. И по факту конкретному, что такой ложкой едят, и суть отражает. Если тебе кто-то ради хохмы, или провокатор какой предложит такую ложку взять, гаси его не раздумывая. Перо в клифт, чтоб дух вон из жабы.

– Убивать? – прошептал почему-то молодой человек.

– А то, – ухмыльнулся Митрохин. – Смотрю на тебя, Коля, хлипкий ты парень. Не в батю. Слушай сюда. Если мочить по-первости очкуешь, то пальцы растопырь и тихонько так говори хохмачу: «А ну-ка, напрыгни, вальты повыколю».

– Вальты?

– И этого не знаешь? Ну и ну. Вот к чему привели образовательные реформы, – сокрушенно ответил Митрохин. – Вальтами люди глаза называют. Учись студент, пока я жив. В твоем МГИМО про это не растолкуют.

– Верно говорите, – улыбнулся Коля.

– А то, – сказал Митрохин. – И пидорку ни перед кем не гни.

– ??

– Пидорка, это шапка зековская, тряпичная, с козырьком, входит в форменный комплект. Усек?

– Усек.

– Пошли дальше. Записывай – фуфан. Ударение на первом слоге.

– Фуфан, – послушно записал юноша, поставил ударение и спросил. – Что-то неприличное?

– За неприличное морду бьют. Фуфан – это телогрейка. Вещь незаменимая, особенно если в северных лагерях отбываешь. Запоминай, как отче наш. Когда выдадут новый фуфан, забашляй наипервейшим делом пачку чая шнырю, глядишь, целее от крыс будет.

– От крыс? Они что, типа моли для телогрейки?

– Фуфана, – поправил Митрохин. – Ну, ты сказал за моль, насмешил. Крыса – это вор, отсюда произошел глагол крысятничать, воровать то бишь, красть, по-вашему.

– А шнырь?

– Шнырь – дежурный по бараку из заключенных. Обычно освобождается бугром от иных работ, его норму на других вешают. Отвечает за чистоту и порядок. Если пропадет что, ему предъява. Ладно, на сегодня достаточно, закругляем базар.

– Спасибо большое, – юноша вспыхнул румянцем и положил на стол конверт.

– Отцу привет пламенный. Предусмотрительный он у тебя. Уважаю, – сказал на прощание Митрохин, передавая юношу на попечение двум телохранителям, которые все время урока просидели за домино на кухне.

Дверь захлопнулась, и Митрохин вернулся за стол. Он сделал маленький глоток из кружки, положил широкую ладонь на конверт и подумал: «Если с репетиторством наладится, то можно и завязывать. И то, кто-то ведь должен молодежи опыт передавать?»

На занятия кружка «Юный химик» охотно ходили даже девчонки. Некоторые даже втайне влюблены были. Еще бы, Сергей Семенович такой душечка, такой импозантный. Черные усы, зеленые глаза, тонкие губы. Одет всегда безукоризненно, напарфюмирован в меру. Собирались обычно заблаговременно, знали приверженность Сергея Семеновича к пунктуальности. По-видимому, сказывались его дальние немецкие корни, недаром фамилия Сергея Семеновича была Тислер. Чтобы пресечь возможные толки, Сергей Семенович охотно объяснял, что его прабабка была из обрусевших прибалтийских немцев, а фамилия Тислер является производным от немецкого Тышлер. В переводе означает столяр. Следовательно, по сути, он всего-навсего Столяров. А что, вполне себе рабоче-крестьянская фамилия.