Дмитрий Гаврилов - Амнезия. Сборник рассказов

– Стряслось что?

– Ой беда! – тяжело опустился на лавку в сенях любовник. – Я Аркашу замочил!

– В смысле?

– В прямом! Задушил!! Насмерть!!!

– Ничего себе новогодний подарочек…

Проанализировав сбивчивый, полный междометий и ненормативной лексики рассказ Святослава Ильича, Тома уточнила, уверен ли убийца насчёт отсутствия свидетелей и камер на подъезде дома жертвы. Ответ последовал хоть робкий, но утвердительный.

– Значит так, – по-менторски огласила она своё решение. – На всякий случай вынь сейчас же из мобильного батарейку и симку. Не знаю, зачем, но так делают: я в кино видела. Давай мне – выброшу, где не найдут. Карту с Полиной в печке сожжём. Ну надо ж, Полиночка твоя! Вот целка-невидимка!! Кто бы мог подумать!!! Ой, извини, милый, извини… Короче, ты остаёшься у меня. Только сиди тише воды, ниже травы. И жене ни в коем случае не звони. Вот тебе медицинский справочник. Изучи досконально главу про амнезию. Будем её симулировать. Дескать, ничего не помню, даже имени, и ничего не знаю. Понятно? Как станет пора, я тебя выпущу. А пока в городе тихонько разузнаю, что к чему. И меня слушайся. Тогда не пропадёшь!

– Дай, что ли, водки…

– Фиг тебе! Градус в такой ситуации только навредит. Ты обязан мыслить трезво. Поэтому, я – в душ. А ты свари пока кофейку и бутербродов нарежь. Позавтракаем, и побегу. Мне сегодня ещё до обеда людей лечить.

Пудовая перешагнула через Безродного, взяла из сушилки чашку, налила из чайника воды, выпила. Потом, приговаривая «чур меня, чур», поплевала через левое плечо, оделась быстрее, чем горит спичка ротного, и начала методичный шмон квартиры несостоявшегося мужа. Она логично предположила, что у покойника наверняка заначка имеется. Так не пропадать же добру. На неё всё равно никто не подумает. А тот, кто убил, тот и ограбил! Поди потом докажи обратное. Вот пусть и ищут. И не факт, что найдут. Уж она-то точно Кузяева не сдаст: не в её интересах.

В перчатках, словно профессиональный домушник, весь последующий день и вечер исследовала Лидия Аристарховна содержимое шкафов, комодов и антресолей. Но так ничего и не отыскала, хоть и не имела по времени никаких ограничений. Разделавшись с последним шифоньером в прихожей, вскрывать полы из-за шумности процедуры она не решилась и, посетовав на напрасно потраченное время, покинула негостеприимное жилище уже после боя курантов.

Олесю Адамовну Казакевич на самом деле звали Ольга Евгеньевна Котова. Когда-то она служила в милиции и в среде работавших под прикрытием коллег слыла гуру мимикрии и кладезью характеров. Её послужной список буквально изобиловал успешными внедрениями в быстрорастущие преступные сообщества периода позднего Горби.

Летом девяносто первого в центральном аппарате Министерства внутренних дел созрела озабоченность наводнившем страну потоком порнографической продукции из Лопушанска, куда с заданием втереться в ближний круг главного подозреваемого Аркадия Безродного откомандировали старшего лейтенанта Котову. Прибыв на место, фигуристая красотка двадцати семи лет от роду согласно базировавшейся на оперативных данных легенде и с паспортом на имя Олеси Казакевич из Гомеля устроилась ткачихой на местную фабрику. Не заметить природных достоинств новенькой было просто невозможно, и вскорости к ней с предложением подзаработать подвалила ударница коммунистического труда и делегат съезда партии Клавдия Петровна Пилюгина. Изобразив падкую на лёгкие деньги простушку, белорусская дивчина возликовала и согласилась.

В пятницу после работы Пилюгина привела Казакевич на дачу Безродного и, получив причитавшиеся комиссионные, чинно удалилась в закат. Девушка осталась наедине с творцом, и явленную миру прелестную эротическую фотосессию оказался не состоянии опошлить даже четвертак в качестве выплаченного модели гонорара. Домогаться сразу после дебюта Аркадий Агафонович не полез, однако прозрачно намекнул на возможность срубить куш посолиднее. На что Олеся мило потупила взор и в интересах службы согласилась прийти ровно через неделю.

Вечером того же дня по каналам секретной связи в «Центр» ушло зашифрованное донесение, в соответствии с которым предлагалось взять порнографа с поличным во время следующего сеанса, да ещё и присовокупить попытку изнасилования, ибо сдаваться без боя самоотверженная сотрудница не собиралась.

А в понедельник случился путч. Через пару дней, когда сторонники победившего Ельцина крушили памятник Дзержинскому, переполошились не только на Лубянке, но и в МВД, и принялись активно уничтожать носители секретных сведений. В числе прочих в огне сгорели все оперативные материалы по Лопушанску, Безродному и Котовой-Казакевич. Таким образом в назначенный час никакой группы захвата не прибыло, и Аркадий Агафонович не только пофотографировал вдоволь, но и всласть удовлетворил похоть.