Дмитрий Макаров - Вместе. Сборник рассказов

Это было особое утро. Утро её шестьдесят второго дня рождения.

Проснулась Галина Ивановна, как всегда с первой зорькой, ещё до крика петухов, но уже под щебет ранних птах. Со старческим кряхтением тяжело встала со скрипучей, пружинистой кровати и, грустно улыбнувшись своему отражению в зеркале, стала не спеша одеваться.

Да и куда ей было спешить? Скотину уже давно не держала. Семьи не было. Жила одна.

Муж умер четверть века назад, провалившись в полынью на зимней рыбалке. Его вздувшееся изуродованное рыбами тело нашли лишь по весне в трёх километрах ниже по течению.

С тех пор Галина Ивановна так свою судьбу ни с кем и не связала. Хотя поклонники у тогда ещё молодой Галины были. Женихались, как и из своей деревни, так и из соседних и даже пару раз присылали сватов. Но женщина твёрдо решила, что вырастит свою малолетнюю дочь Леночку без помощи отчима.

Хотя порой казалось, что такое решение было опрометчивым. Были моменты, когда в воспитании ребёнка требовалась твёрдая мужская рука и то, что Лена со временем стала неуправляемой, Галина Ивановна честно признавала себе в вину.

Однако, были в этом и плюсы. Елена выросла хоть и взбалмошной, но самостоятельной девушкой, трезво смотрящей на вещи. И в один прекрасный момент она поняла, что дальнейшее прозябание в деревне рано или поздно поставит точку в её жизни и начнётся существование.

Что её здесь могло ждать? Карьера доярки в разваливающемся колхозе, муж тракторист, дети и вездесущая свекровь в двух шагах от дома. Без вариантов.

Поэтому не было ничего удивительного в том, что однажды Галина Ивановна, придя с работы домой, нашла, вместо дочери, на столе записку:

«Мам, я уехала в город. Как устроюсь, сообщу.

Люблю тебя.

Лена.»

Эти сухие короткие строчки прозвучали, как приговор. Уже немолодое сердце нарушило привычный ритм. Замерло и сорвалось на рваные сильные удары. Давление резко пошло вверх, и кровь хлынула в мозг, беспощадно разрывая капилляры. Мир померк, исчезли звуки. Лишь где-то далеко, на периферии сознания набатом билась мысль: «Леночка, дочка»…

Это случилось одиннадцать лет назад. Лена так и не дала о себе знать. Что с ней? Как она? Несчастная женщина не знала, и не было на душе покоя и с каждым днём всё сильнее болело любящее материнское сердце.

Старушка смахнула навернувшиеся слёзы и, взяв в дрожащие сморщенные руки деревянный гребешок, причесала седые пряди.

Чтобы хоть как-то отвлечься от грустных мыслей Галина Ивановна решила выйти на улицу, посидеть на лавочке с соседками-старушками. Потом в честь дня рождения можно купить вафельный торт и пригласить подруг в гости.

На улице сегодня было прохладно. Свежесть принесла ночная гроза. Дышалось легко и свободно. Лёгкий ветерок мягко ласкал грубую старческую кожу. К удивлению Галины Ивановны никто из соседок ещё не вышел. Правда, это её не огорчило. Скорее даже наоборот. Прекрасное утро подняло женщине настроение, и она не собиралась упускать такие редкие минуты блаженной умиротворённости.

И как же было обидно, когда эту тишину нарушил шум мотора от показавшейся в конце улицы машины. Старушка тяжело вздохнула, прощаясь с тающим, как туманная дымка, настроением и снова погрузившись в свои тяжёлые мысли, не сразу заметила, как возле её дома остановилась та самая большая серебристая машина.

И неё вышли трое: высокий представительный мужчина, симпатичная улыбчивая девочка лет восьми, в розовом платьице и … Лена. Её Леночка!

В глазах потемнело, и больное многострадальное сердце дало очередной сбой. Женщина несколько раз глубоко вздохнула и, с трудом поднявшись на дрожащие непослушные ноги, сделала неуверенный шаг навстречу дочери.

–С днём рождения!– Подойдя, просто сказала Елена и, обняв мать, заплакала, прижимая её седую голову к своей груди.– Прости меня, мама.

2011 год.

По одноимённому рассказу Александра Перцева.

–Страшно?– В безмолвной белой тишине раздался звонкий мальчишеский голос, заставивший непроизвольно вздрогнуть. Ромка – одиннадцатилетний озорник и непоседа, заводила и негласный лидер их компании, был в своём репертуаре. Это ему принадлежит «гениальная» идея прийти сюда и подняться на мачты. Мысль, прямо скажем, не самая лучшая, но согласились все. Ни кто не решился отказаться и прослыть трусом.

И он ещё издевается. Страшно? Очень. До предательской дрожи в руках, до сосущей пустоты в груди, до разрыва сердца. Зубы сами собой выбивают лезгинку. Это можно списать на тридцатиградусный мороз, но, даже не смотря на холод, волосы под шапкой мокрые от пота.