Дмитрий Гаврилов - Амнезия. Сборник рассказов

Презрев обиды, но не пренебрегая конспирацией, храбрая милиционерша обратилась в Москву по резервной линии. Тут-то и выяснилось, что прежнего руководства уже в помине нет, а новое – понятия не имеет, кто она такая, и попросило впредь по пустякам не беспокоить.

Одержимая тяжкими думами, промаялась преданная сослуживцами старший лейтенант несколько месяцев, пока Союз не развалился и цены не отпустили. И поскольку на её плечах висело бремя финансовых забот о престарелых родителях, едва сводивших концы с концами в глуши карельских лесов, она взвесила все «за» и «против» и приняла решение остаться в образе Казакевич насовсем.

Пока тело было в форме, Олеся Адамовна зарабатывала хорошо. Но пагубная страсть к бутылке, возникшая на почве душевных терзаний, не позволила долго пребывать на вершине модельного рейтинга и ходить в секс-фаворитках Аркадия Агафоновича. Последний, надо отдать ему должное, не бросил деградирующую женщину на произвол судьбы. Он продолжал оплачивать съёмную квартиру и временами подкидывал деньжат на нехитрый быт. А после того, как передовика Пилюгину насмерть затянуло в ткацкий станок, Казакевич получила доходное место вербовщика. Потом, когда масштабы распада личности стали угрожать бизнесу, законченную алкоголичку разжаловали в уборщицы. На этой должности Олеся Адамовна допилась до чёртиков и даже чуть не выпала из окна: подоспевший Безродный чудом поймал её за ногу, втащил обратно и немедленно отправил в наркологическую клинику.

Выйдя из больницы «зашитой», Олеся Адамовна не употребляла несколько лет. Потом поклялась себе, что бухать возобновит, но культурно, без белых горячек и суицидальных поползновений. И данное слово сдержала, не считая совсем уж лёгких недоразумений вроде редких опозданий на работу по причине похмелья.

Однушка, что арендовал Безродный для Казакевич, располагалась в девятиэтажке напротив его дома, практически окна в окна. Так как телевизор Олеся Адамовна давно пропила, вечерами она усаживалась у подоконника, открывала пакетик фисташек и под пивко следила через полевой бинокль за личной жизнью Аркадия Агафоновича. Женщина знала о нём всё: с кем спит, что ест и даже где прячет накопленный капитал. Не остались незамеченными ни лобзанья с Лидией Аристарховной, ни смертельная схватка с Кузяевым, ни последовавший неудачный поиск сокровищ.

Стоило бухгалтерше признать тщетность своих потуг и удалиться восвояси, просчитавшая умом бывшего оперативника ситуацию на десяток шагов вперёд Олеся Адамовна накинула ватник, валенки, достала из кладовки походный рюкзак, положила в него пакет с паспортами и двинула к жертве. Отперев захлопнутую на защёлку дверь ключом, что для полива цветов давно выдал ей часто путешествовавший хозяин, она сию же секунду смело залезла во вмонтированный в стену справа от трубки домофона приборный щиток и активировала нужный автомат. Послышалось чуть уловимое шуршание, и из боковины зеркала стоявшего рядом трюмо выехал полный долларов, евро и рублей потайной ящик. Казакевич выгребла всё без остатка, покидала в рюкзак, лёгким нажатием вернула тайник на прежнее место, вырубила выключатель и, бросив взгляд на распластанного на кухонном полу бездыханного Безродного, попросила у него прощения и простила сама.

Оказавшись на улице, она прошла три квартала пешком, потом вызвала такси до вокзала, купила на имя Казакевич в кассе билет на ближайший проходной поезд и встретила первое в новом году утро в купе, попивая чай в обществе приятной семейной пары средних лет и молодого грузина в спортивном костюме и лакированных штиблетах. Где-то на узловой станции посреди Урала она сошла, бросила в почтовый ящик коротенькое письмецо, что начертала в дороге, и уже, как Котова, купила новый проездной документ в ином направлении и была такова.

Одним студёным январским деньком Полина Ермолаевна намеревалась отобедать гороховым супом и макаронами по-флотски в столовой ткацкой фабрики, когда коллектив облетела весть об убийстве Безродного. Давя алюминиевой ложкой непослушные горошины на дне тарелки, Кузяева шепотком обменивалась мнениями с теми, кто был в курсе его некогда прибыльного бизнеса и сам в процессе живо участвовал. В ходе прений нахлынувшие воспоминания совсем испортили аппетит, но привитая бабушкой привычка не оставлять за собой объедков заставила прикончить и первое, и второе, и посмаковать компот.

Сразу после школы не хватавшая звезд с небес Полина устроилась ткачихой в бригаду Пилюгиной и, достигнув совершеннолетия, получила заманчивое предложение, от которого гордо отказалась, так как имела представления о приличиях и ожидала из армии парня. Но вот ведь незадача, очень уж её возжелал сам основатель нелегального промысла. Как-то под предлогом проведения совместного досуга подосланная алчной бригадиршей порочная Полинина сверстница заманила порядочную девушку в загородный дом Аркадия Агафоновича. Там бедняжку сначала опоили, а потом вовлекли в оргию, о чём документально готовы были свидетельствовать произведённые хозяином дачи пикантные изображения. Пригрозив, что отправят снимки солдату Кузяеву, преступники выбили из протрезвевшей Поли согласие позировать в стиле ню и время от времени потакать маленьким капризам фотохудожника. При этом договор истекал сразу же после возвращения Святослава Ильича со службы к месту постоянного проживания.