Дмитрий Гаврилов - Амнезия. Сборник рассказов

– Это следует расценивать как предложение? – не поверила свалившемуся не неё откровению истосковавшаяся по ласке женщина. – В натуре?.. Тьфу, прошу прощения… Серьёзно?

– Как говаривал персонаж одного старого американского боевика: «Вы можете отнести моё слово в банк»! – потряс присутствующих кинематографической эрудицией Аркадий Агафонович и за каким-то лешим сложил большой и указательный пальцы левой руки в о’кей. – Помните?

– Нет…

– Не важно… Вы же согласны?

– Тысячу раз да!

И слёзы отчаянной радости залили румяные щёчки Лидии Аристарховны.

Новоиспечённая невеста происходила из рода столь же древнего и многострадального, как сам Лопушанск. Основанное в средние века любившим дальние и опасные путешествия румынским князем Эмилем Лопушаном на перекрёстке торговых путей из Гагаузии в Якутию, поселение мигом расцвело и стало зажиточным. Этим оно навлекло на себя бесконечные набеги искателей лёгкой наживы. Последние так разграбили город и его окрестности, что упадок ощущался здесь до самого последнего времени, пока по вертикали власти не спустили молодого хозяйственника с дипломом Лондонской школы муниципального управления. Первый год посланец федерального центра втихаря пускал скупые мужские слёзы и беспробудно пил. Второй – лечился у ведуньи от алкогольной зависимости и вёл дневник наблюдений. А на третий – стал мыслить позитивно, женился на местной ядрёной девке, после чего окончательно взял себя в руки и навёл ими почти образцовый порядок, чем восхитил электорат, признавший назначенца своим в доску. Ну да мы отвлеклись.

Однажды к одру князя Эмиля, умиравшего в страшных муках от пущенной коварным янычаром ядовитой стрелы, прискакал на лошади гонец. От кого он был, летописи не сохранили. Известно только, что прошептал он слова заветные прямо в ухо Лопушану. Раненый воспрянул на непродолжительное время, которого хватило в самый раз, чтобы писарю указ продиктовать. Дескать, оставляет он править вместо себя пришлого гонца, звали которого… Не суть, как на самом деле. Важно, что народ дал ему прозвище «Ванька Пудовый» за большие кулаки и загребущие руки: вроде как целый пуд золота из казны стырил.

Пробыл на княженье назначенец хоть и недолго, но походя успел наделать шестнадцать наследников от различных горожанок. С течением веков его многочисленное потомство обрастало жёнами, детьми, и к началу двадцать первого века каждый пятый житель Лопушанска носил фамилию Пудовый, а князь-основатель добрался до наших дней лишь в названии населённого пункта.

Знойной представительнице клана Пудовых Лидии Аристарховне стукнуло сорок восемь в день, когда она в третий раз овдовела. Два сына и дочь от разных браков давно проживали в столицах и редко баловали мать посещениями. Даже внуков на каникулы перестали привозить. Но не потому, что была она гадиной какой отпетой. Отнюдь: слыла заботливой, рачительной хозяйкой, прилично готовила сырники и бешбармак. Просто так сложилось. Некий период дама провела в поисках четвёртого спутника жизни, но толковый не подвернулся. То ли измельчал сильный пол, то ли в дурную молву поверил, будто она несчастье приносит и мужики от неё мрут аки мухи. Женщина почти смирилась с отсутствием перспектив на личном фронте, как вдруг подфартило: сам Безродный к ней посватался. Отсюда и волнение неподдельное.

– Ну теперь с тобой уладим, голубчик! – Аркадий Агафонович обратился к Святославу Ильичу. – Имеется деловое предложение…

– Мне желательнее наличными, – без энтузиазма вставил Кузяев.

– Это лучше, чем деньги. Есть у меня товар на реализацию. Отдам тебе весь и научу, как распорядиться. Приходи ко мне на квартиру завтра утром часиков так в одиннадцать, – тут оратора тихонечко пнула под столом Лидия Аристарховна. – А лучше – в двенадцать. Гарантирую – не пожалеешь!

– Ну-ну! Только попробуй обмани!! – бывший наёмный работник поднялся из-за стола. – Спасибо за угощение. Пора мне. Всем пока и с наступающим.

Мужчина лениво повязал шарф в гардеробе, водрузил на голову ушанку, напялил пальто и вышел на свежий воздух. Лопушанск явно демонстрировал готовность к новогодним торжествам: повсюду мерцали неоновые гирлянды, на центральной площади возвышалась пышная, с игрушками ёлка, снег сказочно отсвечивал в темноте и звонко хрустел под ногами. Святослав Ильич сделал отрезвляюще глубокий вдох ртом, выдул носом две параллельные струи пара и уверенно зашагал к Томке Суворовой, с которой втайне от второй половины встречался последние лет десять.