Алексей Борисов - Дама на ривере

– На все воля вышняя, – пролепетал задубевший гном-проповедник.

– Что, замерзли, что ли? Ну, ладно! Хватит на сегодня. Ступайте, грейтесь! А то, может, самогоночки с устатку? Венедиктина! Выпьешь со мной самогона? – не совсем уверенно предложил Рякин.

Жизнь отучила молодого человека приятной наружности отказываться от какой-либо халявы. Они прошли в рякинские апартаменты. Жил Сла-авик в такой же комнатушке, как и все в этом общежитии, только один. Койка была аккуратно застлана солдатским одеялом, бархатная накидка на столе создавала впечатление старомодного уюта. Почти треть комнаты занимал шкаф – массивное строение, покрытое рояльным лаком, с зеркалами, окантованными медью дверцами и зубчиками наверху. Сразу возникало впечатление помеси добротного жилища крепкого деревенского мужика с походной экипировкой дореволюционного фельдшера-ходока народ.

Самогонка у Славки была знатная: пружинила на языке и обдавала изнутри мягким теплом.

– Все дуешься на меня? – Славка мучительно долго цеплял склизкий грибок вилкой. – А ты не дуйся. Я тебе добра желаю. Можно сказать, эксперимент на тебе поставить хочу. По возвращению человечества на правильные рельсы, – Викторыч от самогонки отказался, и Рякин отправил его на кухню жарить картошку. – Глянул я тогда на тебя в ментовке, и подумал: вот типичный экземплярчик! Продукт эпохи. Если все такими станут, то род людской вымрет, как мамонты. Надо из тебя обратно человека делать, – Славка разлил по второй, порезал буханку толстенными ломтями: – Так что не мурзись на то, что обратную эволюцию тебе придется в не совсем комфортных условиях проходить. Сам видишь: я тоже вполне по-спартански обитаю! В комфорте-то только плесень хорошо разводится! Давай, закусывай! Смотрю я на вас и думаю, как вы вообще выживаете? Как вы до сих пор вообще не вымерли? Наблудетесь по подворотням и родительским дачкам. Потом будущие мамки будущих детенышей травят, травят, травят! А если вытравить не удастся, так берут женишка за хиботину и в ЗАГС тащат. Грех прикрыть! А сейчас и того нет! Гражданским браком называется! Свобода! А что толку в ней – в свободе? Вот ты! Пошел в катран, продул больше, чем за всю жизнь заработал. Это и есть свобода?

– C'est la vie! – не очень твердым языком поддержал беседу юноша пьянеющей наружности. – Fortuna non penis, в руках не удержишь!

– Не фортуна у тебя пенис, а просто нет у тебя, Венедиктина, ни бога в душе, ни царя в голове! Пустота! Безотцовщина!

– Причем тут близкородственные связи?

– А притом, что в меня знаешь, как в детстве отец понятие о жизни вбивал? Палкой! Пока не измочалится! Потому и толк получился! – Сла-авик тоже быстро хмелел. – А иначе нельзя! С семьи все начинается! Будет в семье порядок, будет прядок и в деревне, и в городе, во всей стране, – уже неверной рукой Сла-авик разлил по третьей, утер ладонью губы, повернулся к холодильнику за новой порцией грибков. – А отец – он и есть порядок! Ты вот скажи: тебя отец в детстве бил? Что молчишь? Бил или не был? А помню, помню! Он же у тебя был вечный командировочный! В родной город заезжал только чтобы с поезда на самолет пересаживаться! Жену чмокнуть, тебе гостинчик оставить!

– Работа у него была такая, – проскрипел Венедиктина.

– Вот то-то и оно! Работа! Значит, не бил. Вот и выросли вы такими! Одно слово – безотцовщина! – Славка быстро и нахраписто заводился. В самогонке было верных градусов шестьдесят. – И девки туда же! В ЗАГС идут, живот огурцом торчит. Так она его так затянет-перетянет, что не то, что будущему детёнышу, самой дышать нечем!

Хорошо, если родить сумеет, а уж если родит – молока нет! Откуда у бабы с вашей пищи молоко будет? Выкармливают детей черт знает чем, каким-то киселём на известке, а потом бегают по больницам, заразу разносят и себе подхватывают!

И пошло поехало: ясли-сад, в школе по восемь уроков, чтобы времени у детей на то, чтобы своей головой думать, не было. Вот вы прямо на выпускном и срываетесь! В подворотни и на родительские дачки взрослые свободы праздновать!

Будь моя воля, я б все не так устроил. На лето – подальше от таких родителей! Чад в лагерь, в деревню. К речке, к солнцу, картошке белой, рассыпчатой с парным молоком! В поле, в огород, на грядку! Что б к труду приучались! Пацанов на зиму – в механические мастерские, технику чинить, руки из жопы в плечи пересаживать! Девок – шитью-мытью учить. А то замуж выйдут, и не знают, как труселя своему мужику постирать! Лет с тринадцати, как у пацанов в яйцах будущие кадры запищат – раздельное обучение. Пацанов – в интернаты. Девок – в пансионы. Чтоб не испоганились раньше времени!