Леонид Никитинский - Зал ожидания - две с половиной повести в карантине

– Встреча на Эльбе, – невпопад съязвил брат и приклеил улыбку.

– Сережа, сними плащ, – сказала Полина и, подойдя, стала стаскивать с него плащ сзади, пока он все не мог оторвать взгляд от дочери. – Вот твои тапочки…

– Ну привет, – наконец вымолвил он. – Как ты долетела?

– Отлично, пап, спасибо.

Он сел на табурет и стал развязывать ботинки – покряхтывал как-то незнакомо. Волосы на затылке, который был виден ей сверху, сильно поредели, вероятно, от химиотерапии.

– Я пойду приготовлю ужин, – сказала Полина Николаевна поворачиваясь. – Сядем в гостиной или на кухне на скорую руку?

– Надо торжественно, наверное, – сказал отец, управившись с первым ботинком, а шлепанец, в который он вдел эту ногу, был резиновый и словно больничный.

– Папа, не надо никаких торжеств, ты устал, давайте сегодня на скорую руку, а завтра как раз суббота, и я вам приготовлю на обед французский суп!

– Как бы не так, – сказал он, управляясь со вторым ботинком. – Мне надо завтра в суд. Поправки в Конституцию прислали на заключение, черт бы их взял.

– Совсем с ума сошли, – сказала жена. – Как будто председатель их раньше никогда в глаза не видел… Мне тоже надо ехать?

– Нет, тебе-то зачем. А я должен завизировать, они так обязали.

– Ну тогда завтра вечером суп, – сказала Наташа. – А днем ты подбросишь меня в центр, и я там погуляю. Суд же у вас прямо напротив Медного всадника?

– Ага, возле Медного, – сказал отец, с усилием поднимаясь с табуретки и с оттенком неудовольствия, словно этот Медный всадник чем-то ему насолил.

– А я в колледж, у нас завтра футбол, – сказал брат. – Как раз и уместимся в машине.

Полина гремела чем-то на кухне, отец прошел и опустился в кресло, а брат с сестрой сели на диване. Отец взял недопитый женой бокал и крикнул в кухню:

– Это твой? Я пока тоже сделаю глоток.

– Тебе это не рекомендовано, – сказала она оттуда.

– Ну давай чокнемся, что ли, – сказал Сергей Анатольевич, не обратив на ее замечание внимания, поднял бокал и чокнулся с дочерью, для чего ей пришлось перегнуться через стол. – Трудно было выбраться из Парижа? Там же у вас черт знает что творится…

– Нет, ничего особенного, просто все сидят по домам и на улицу не показываются. А у меня машина в гараже под домом, я просто спустилась, доехала до Шарль де Голль и оставила ее в аэропорту.

– У нас тоже будет карантин, как вы думаете? – с беспокойством спросил Антон.

– Я не специалист, но думаю, да – примерно недели через две-три.

– Может, и не надо было тебе прилетать? – спросил отец, но знак вопроса он собрался поставить только в самом конце.

– Ну, – сказала она, – ты же понимаешь. Что врачи-то говорят?

– Говорят, еще поживу. Но мы же все понимаем…

– Кстати, может, мне завтра лучше переехать в гостиницу? Виталий меня и отвезет заодно, я не думаю, что сейчас с этим проблема в Питере.

– Да я не об этом, – сказал он, бросив взгляд в сторону кухни и понизив голос.

– Нет-нет, что вы, оставайтесь! – сказал Антон. – Я как раз хотел, чтобы вы со мной немного позанимались английским – у вас же хороший английский тоже?

– У меня свободный английский, но я не думала, что придется занять папин кабинет. Он же тебе, наверное, нужен?

– Да не нужен он мне, все равно надо ехать в суд. Чертовы поправки, придумали, сами не знают что… Антон, ты этого не слышал.

– Как будто этого кто-то не понимает, – сказал Антон. – В колледже все над нами ржут. Но больше не надо мной, а у кого предки судьи – их у нас пять особей в разных классах…

– Всем мыть руки и за стол! – скомандовала Полина Николаевна из кухни.

– Вы садитесь, а я принесу подарки…

Наташа ушла в кабинет и вернулась с двумя свертками:

– Ну, разворачивайте!

– Давай, ты первая, – сказал Сергей Анатольевич жене.

В небольшом и немыслимо красиво упакованном свертке оказалась лакированная коробочка, в коробочке колье, вызвавшее у Полины Николаевны непроизвольное «ах!». А если еще на темно-синее платье с декольте…

– Очень-очень, спасибо! – сказала она в нос, но по-человечески, без подтекстов. – Как вы так угадали? Это же, наверное, дорогая вещь…

– Папа мне много рассказывал о вас и присылал фотографии…

Антон вспомнил, как в прошлом году подарил шикарную авторучку одному парню в школе, потому что тот мог и морду набить, – и его словно обожгло. Но тут было совсем другое, это был подарок чужой маме, но от чистого сердца, просто так, чтобы обрадовать. Да и хорошие новые джинсы ему тоже пригодятся, и маму на миг словно расколдовало, а сестра нравилась ему все больше и больше: как-то запросто она с ними держалась.