Маша Фокс: Здесь и сейчас

Редактор Татьяна Смирнова

Дизaйн обложки Мария Бангерт

© Маша Фокс, 2022

ISBN 978-5-0056-0490-3

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Я сижу в комнате свиданий блока «В» женской тюрьмы Литтлхам за тем же столиком у окна, за которым меня обычно ждал Питер. Столик чуть ниже нормального обеденного, но выше журнального. Под него трудно убрать ноги, тем более что на мне туфли на каблуках. Сижу полубоком. Я долго готовилась к этой встрече. Выбирала, что надеть. Хотелось подчеркнуть свою свободу, но и не обижать подругу, не выстраивать стены: вот, мол, мы – свободные люди, и вы тут в ваших серых трениках и фуфайках. Кажется, удалось одеться просто и универсально: хорошие джинсы, белая футболка и вязаный кардиган.

Я жду Ольгу.

Ее ведет толстая, неопрятная, с сальными, зачесанными в заколку-клипсу волосами, охранница. Не будь на ней белой форменной сорочки, черных брюк с лампасами и связки ключей на толстой цепи, пристегнутой к широкому брючному ремню, она сама сошла бы за заключенную.

– Хорошо выглядишь, – кивает она мне, – освободилась, значит?

– Да, вот – свободна. А ты, как я погляжу, все еще здесь, – парирую я ее реплику.

– Ну, ну, поговори, – она беззлобно грозит мне пальцем и отходит к двери.

Мы с Ольгой садимся друг против друга и она, как дикий зверек, принюхивается к воздуху над нашим столиком.

– Боже мой, я уже и забыла, как пахнут хорошие дорогие духи.

– Не завидуй. Я тебе оставлю флакон.

– С ума сошла. Украдут на следующий же день.

– И что? Тут и собаки не надо, чтобы найти по запаху воришку.

– Пользоваться не будут. Будут беречь и по ночам под одеялом нюхать. Ладно, как ты?

– Я? …Даже не знаю, с чего начать.

…До поры до времени я не посвящала своего работодателя в суть событий. Ни про картину, ни про разговор с Анитой. Только рассказала Джеку о своих планах на поездку на Рождество к родственникам бывшего мужа. Он так воодушевился. Он вообще очень легко воодушевляется – взрослый ребенок; потому, наверное, и не женат. Он потребовал от меня фоторепортажа всей семьи и даже сделал ранний рождественский подарок – мобильный телефон, где камера с каким-то там супер-пуперским расширением и безумным количеством пикселей.

– Ну, и тебе удалось все сфотографировать?

– Естественно. Фото елки, индейки и семьи я послала Джеку, а фото картины сразу же отправила Аните и зареклась не думать, не гадать, не считать дни до возможного ответа. Просто отправила и забыла. Я вспомнила твою любимую поговорку: зачем иметь собаку и самому лаять, и решила полностью положиться на Аниту. Она хоть и бывший, но адвокат, ну и процент от продажи, тоже, знаешь ли, хороший стимул. Понятно, что такие вопросы не решаются в один день.

– Это точно, – соглашается Оля.

– Короче. Ответ от экспертизы пришел месяца через три. Официальный, сухой и лаконичный: судя по фотографиям, эксперт был почти на 100% уверен, что это НЕ Иоганн Якоб Дорнер Младший, но… И тут, Оля, сиди и крепче держись за стул…

– Ну, – подруга вся подалась вперед ко мне, и я шепотом, почти одними губами произнесла:

– Он, эксперт этот хренов, заподозрил, что моя картина принадлежит кисти… самого Карела Дюжардена.

– Кого?

– Карел Дюжарден – нидерландский художник. Родился в 1622 году в Амстердаме и умер в 1678 в Венеции, – вещаю я скороговоркой, как на экзамене.

– Нам, татарам, один хрен.

– Ольга, хрен – не хрен, но ты не понимаешь! Дюжарден уже почти пятьдесят лет в могиле лежал, когда Дорнер только начал пеленки пачкать. То есть картина не 18-го века, как я думала, а СЕМНАДЦАТОГО!!! Точную дату и авторство они могут назвать, только исследовав состав красок, оригинальность холста, ну, и после всех прочих манипуляций ультразвуком и рентгеном.

– А это для картины не вредно?

Я закатилась смехом, не могла остановиться – до слез. Утирая их, начала объяснять, что картина – это не беременная женщина, ей рентген не опасен. Да и все остальное – после того, как она столько лет провисела на чьих-то стенах над коптящим камином; примерно, столько же лет провалялась на чердаках; и после тридцати лет, проведенных в компании пауков и пыли у меня за шкафом, священнодействия экспертов в белых перчатках и в масках – не дай бог чихнуть на шедевр – ей, картине, только в радость.

– Ну?