Маша Фокс - Здесь и сейчас

Теперь коробка вернулась со мной на родину, и я определенно решила, что разберу письма и на их основе напишу что-нибудь про то время, про жизнь артистов, про… Сама пока не знаю, про что, но обязательно напишу.

У меня затекла спина, и я решаю, что нам с Тоби самое время прогуляться, тем более что в декабре темнеет рано.

Мы спускаемся вниз и обнаруживаем у нас гостей, вернее – гостью. Дина и симпатичная женщина примерно наших лет накрывают стол к обеду.

– О, как раз собиралась тебя звать, – говорит Дина, – познакомься – это наша соседка Тамара.

Тамара с мягкой улыбкой протягивает мне обе руки. Запястье левой затянуто в тяжелый серебряный туркменский браслет с тремя кусками терракотовой смальты. Я с удовольствием пожимаю правую. На безымянном пальце, где обычно русские женщины носят обручальное кольцо, – пусто. На соседнем, среднем, – тяжелый, во всю фалангу, в комплект к браслету перстень-печатка, тоже со смальтой, но прозрачной. Мягкие велюровые брюки цвета бордо и черная водолазка подчеркивают стройность фигуры. Краска для волос «ореховый блонд» хорошо оттеняет чуть смуглую кожу ее лица.

– Я – Мария. Вам Дина, наверное, говорила, – представляюсь я.

– Да, да, конечно. Она тут так готовилась, так готовилась к вашему приезду. А что? В Англии правда зима неприветливая, все время дожди?

– Да что там зима! В Англии и лето, и весна-осень нежаркие. А вы, Тамара, тут на даче тоже круглый год живете или наездами?

– Наездами. Я, знаете ли, все еще за работу держусь. Мой дом вон там, – она машет рукой куда-то за спину, и ее кольцо, подхватив луч солнца, выстреливает в воздух вишневыми брызгами.

– Наши дачи стоят задами друг к другу, – Дина как бы уточняет направление, куда брызги полетели, – у нас даже есть своя калиточка, чтоб вокруг всей улицы не обходить. Посмотри, Маша, что Тамара нам принесла, – она указывает на стол. Там на почетном месте, в середине, стоит на подносе зеленый керамический горшок, из которого во все стороны, как роза ветров, развесился кактус декабрист. На каждой фаланге его лап по несколько нежно-розовых бутонов, и, когда они окончательно зацветут, зелени почти не будет видно.

Мне становится грустно. Десять лет назад у меня тоже был декабрист, и я отдала его соседке «на передержку» на две недели круиза, в котором мы и встретились с Диной после почти сорока лет разлуки. А ведь я его так и не забрала. Я так и не вернулась в тот дом… Теперь кактус сам взял да и приплыл в мою жизнь.

– Тамара, может быть, его поставить на подоконник – там света больше. Вы думаете, ему там будет холодно?

– Вы правы, – отвечает она, – середина обеденного стола – не самое лучшее для него место, – и она легко снимает тяжелый горшок и ставит его на тумбу рядом с диваном, – попробуйте его несколько раз попереставлять, пока он не найдет место, где ему приятнее. Казалось бы кактусы – пучок колючек, но они такие капризные, тем более в пору цветения.

Не успела середина стола освободиться, как на нее водружается старинная фарфоровая супница, из-под крышки которой торчит вензелявая ручка половника.

– Дина, ну что ты, в самом деле? Ты еще кузнецовский фарфор выстави, – игриво отнекивается от еды Тамара, но видно, что она не прочь пообедать с нами.

– Глупости какие! Для каких таких высоких гостей беречь? У меня и так праздник. Вот, – она приобнимает меня за плечи и чуть выталкивает вперед, – ко мне подруга приехала. И какая! Англичанка!

– Ну не королева же, – скромничаю я и иду за Диной на кухню принести остальное.

– Ты ей сказала, что я зэчка?

– Ты с ума сошла, – шепотом откликается она, – с какого это перепугу я буду чужих людей о твоей личной жизни информировать.

– Знаешь, Дина, я сама скажу. Мне таить нечего. Надеюсь, на твоей репутации это не скажется?

– Пф, – фыркает она, – любишь меня, люби и моих друзей. А кто ханжа и чистоплюй, тому, как говорится: «вот тебе Бог, а вот порог».

Мы выходим в столовую, она же гостиная. Я с тарелками и приборами, Дина несет блюдо с пирожками.

Пока обедали да беседы вели, начало смеркаться.

– Ой, засиделась я с вами, – говорит Тамара, – пора и честь знать.

– Брось ты, Томка, чего одной-то дома в темноте сидеть. Сейчас еще чай будем пить. Видишь, Машка тебе все как на духу про себя рассказала. Теперь твоя очередь делиться. Облегчить душу.

– Да она у меня как-то и не болит, но, если интересно, был в моей жизни забавный эпизод.

РАССКАЗ ТАМАРЫ