Ольга Толмачева - Дрон, судьба человека

В неволе городского жилья он и вел себя, как лесной зверь в клетке. Натыкался на стены, углы, задыхался от тесноты лифтов и лестниц, узких пролетов.

Всякий раз, отправляясь к родным на свидание, имел твердое намерение подольше пожить с семьей, но, страдая от собственной бесполезности в мегаполисе, начинал скучать и даже впадал в депрессию. Не успев распаковать чемодан с лесными гостинцами, принимался планировать обратный путь.

Жил в тайге, за лесом присматривал. Дни считал – ждал Аннушку на каникулы.

Ворочаясь этой ночью на лавке и мучаясь от бессонницы, лесничему неожиданно пришло на ум, что следовало бы заглянуть на Дальнее болото – посмотреть, не случилось ли там происшествия. Свербело в душе, – а к себе Петр Иванович прислушивался. В тайге не было для него лучшего компаса, чем собственные переживания.

Надумав наведаться в далекие края, он тут же успокоился.

На Дальнее болото Петр Иванович выбирался не часто. За всю бытность лесничим пару раз побывать там пришлось – не более. Однажды геологов сопровождал, которые в здешних краях обнаружили месторождение никеля. А еще по просьбе хозяина, который посулил щедрую награду, разыскивал в тайге чужую собаку. Петр Иванович на деньги позарился – мечтал путевкой в пионерский лагерь порадовать дочку. Только зря лесник обивал ноги – так и сгинул блудливый пес в глухой чаще, и косточки не обнаружились.

Посещать подобные гнилые места без особой надобности даже ему, опытному охотнику, ни к чему было: и далеко, и опасно.

РАННИЙ ГОСТЬ

Ворота громыхнули.

Стук был настойчивым и требовательным. Дрон с трудом открыл глаза, но не увидел часов на стене: впереди зияла темнота. Внутренним чутьем он понимал, что на дворе совсем рано.

За ночь дом выстудился. Через щель у порога и в отверстия рассохшейся крыши в жилище проникал мартовский ветер. Дрова в печурке почти догорели. Слабое мерцание едва тлеющей головешки лениво лизало пол. Спокойное дыхание горячей, полнотелой Люськи, ее живое тепло удерживали в постели. Подниматься на стук не хотелось.

Он понадеялся, что грохот с улицы ему почудился, и снова закрыл глаза, медленно погружаясь в сладкую негу, но скрежет металлических ворот в очередной раз взорвал воздух. Прогоняя сон, Дрон нехотя поднялся с кровати и подошел к окну, выглянул на улицу из-за шторки. Мелкий дождик поливал серый от грязи двор, покрывая снег ледяной коркой. Небо плотно затянули тучи.

В мутном свете фонаря Дрон увидел фигуру пожилого мужчины и чертыхнулся.

В постели шевельнулась Люська.

– Кто там? – не проснувшись, спросила.

Дрон не ответил. Скрылся за шкафом. Кружкой зачерпнул из ведра воду. Рот обожгло холодом.

Люська резко села в кровати. Всматриваясь в темноту и ежась от холода, она испуганно таращилась на Дрона:

– Кого нелегкая принесла? – тревожно спросила.

Темные волосы женщины беспорядочно разметались по голым плечам, едва прикрывая руки и пухлую грудь. Люська была в белой ночной рубашке.

Дрон молчал. Взмахнув руками, потянулся, энергично заработал мускулами, чтобы согреться. Стал одеваться.

– Да можешь ты словечко-то молвить, молчун! – Громким шепотом взмолилась женщина. – Неужто Петька? – Она опустила ноги на ледяной пол и, скрипнув пружинами, проворно вскочила с кровати.

Рубашка со спины на ней задралась, оголила круглые бедра. Пригибаясь к полу, таясь, гостья проворно метнулась к окну и осторожно заглянула за край занавески.

Внезапно Дрон почувствовал раздражение.

Набычась, он стоял у порога и смотрел, как с гримасой ужаса на лице Люська крадется к окну, стараясь не скрипеть половицами, как, сидя на полу, надломив спину, тянет шею за шторку. Его наполняло отвращение к женщине.

Дрон представил на миг, как он решительно подойдет к окну, а потом схватит блудницу за голову. Намотает себе на кулак ее шелковые волосы и направится к порогу. Вскрикнув, Люська упадет перед ним на мягкие колени и как привязанная, безвольно поползет за крепкой мужской рукой, и ее белое, роскошное тело, призывно зовя, подчинится.

Сил владеть собой Дрону не доставало.

Он крепко сжал челюсти и, скрипнув зубами, замотал головой, отгоняя страшные видения.

Усилием воли отвел взгляд от босых Люськиных ног под бесстыдно задранной рубашкой. Пугаясь своей ярости, задохнулся. Поспешил на волю, на вновь прозвучавший стук посетителя.

Всю неделю Люська не приходила, и Дрон соскучился.

Вставал ни свет, ни заря – спал ли? Глотая дым, растапливал печурку. Долго сидел в темноте, наблюдая за языками пламени, которые нехотя лизали дрова. Сырые поленья шипели и выстреливали, а по полу, стенам и потолку прыгали черные тени.