Ольга Толмачева - Месть

Ах, какая осень!

Синеглазая. Солнечная. Вос–хи–ти–тель–на–я!!!

Вчера было пасмурно, лил дождь.

Рваный ветер дул в подворотню, с ног сбивал, трепал зонтик. Налетев, со злостью швырял в лицо ледяные пригоршни.

Я промокла до нитки, перескакивая через лужи, в которых квасились, словно огурцы в бочке, ярко–желтые листья клёна. И настроение под стать — отвратительное.

И вчера наорал шеф. До сих пор в ушах противный голос фальцетом:

— Иванова! Где отчёт? Вы все время в курилке!

У шефа на меня нюх. Словно ищейка, он выходит на след, едва я переступаю порог отдела.

Все, довольно! Не могу! Увольняюсь.

С утра вынашиваю план мести: представляю, как, чеканя шаг, направлюсь в вестибюль по ковровой дорожке. Не спеша, но достойно войду в приёмную. Строгим видом смету с дороги сторожевого пса — секретаршу. Решительно проследую в глубь кабинета: голова — дерзко, плечики — вольно, шаг — от бедра.

Посмотрю на шефа, улыбаясь, с вызовом, рукой твёрдой протяну заявление — ах, какой упоительный миг!

Шеф сначала поморщится: «А, Иванова… Что там?», махнёт рукой — садись, мол. Нахмурится:

— Учли замечания? Справились?

Я стою перед ним неприступная, гордая. И в упор не вижу отвратительных глаз.

А он? С любопытством посмотрит, точно видит впервые. Прочитав письмо, вспыхнет от злости:

— Смотри–ка, вольная птица!

Постучит по столу нервной дробью, отшвырнёт листок прочь. А тот ввысь вспорхнёт смелой ласточкой.

Помолчит, подумает, разволнуется… Поправляя очки, вдруг посмотрит растерянно.

Я ликую, мне на все наплевать!

— Что за новость?! — в кресле откинется. Возмутится привычно и галстук расслабит. — Как вы можете? В такой ответственный момент!

Вчера, когда дождик шёл, от этого вопля я бы пила валерьянку. А сегодня…

Ах, синеглазая осень! Мне смешно!

Встанет порывисто, прищурится, замечется. Налетит, как коршун.

Покажу язык — мне весело! Мерзкий шеф! Отомщу за мучения!

— Что случи–и–илось? — протяну певуче и посмотрю удивлённо, точно дурочка. — Вы, наверное, шеф, решили, что я буду терпеть ваш тон… Я не собственность фирмы… Ошибаетесь, если считаете…

— Отправляйтесь в отдел! — рявкнет в ярости, взглядом придавит. Разорвёт в клочья лист, невесомые пёрышки грустно по полу рассыплются… — Вы забылись, Иванова… Я! Вы! Обязательства перед партнёрами!

— Я вам очень сочувствую, шеф, но меня это уже не трогает. — Так и скажу безразлично: «Не тро–га–ет».

Повернусь на шпильках, волосы вихрем взлетят, профланирую прочь с улыбкой демона. А глаза горят, на щеках — ямочки.

О! Моя месть страшна!

У входа вновь столкнусь с секретаршей бездушной. Посмотрю презренно, расстреляю взглядом.

— Служишь, кукла? — спрошу. — А я свободная!

Загляну к коллегам за ширмы–клетки. Посмотрю торжественно поверх спин согнувшихся. Пройду вольная, раскрепощённая не отчёт готовить. Курить — в курилку!

Вот, я думаю, все удивятся. От моей смелости со стульев попадают, под столы повалятся. Пролетит эхом весть:

— Слышали? Эта беленькая… Из юридического — уволилась…

— Да, представьте себе, просто так взяла, и заявление оставила…

— Какая смелая…

— И на шефа налетела, на место поставила…

— Эта та, неприметная, у окна, за ширмой?

— Да, тихоня, тощая…

— Отмстила… за всех.

— Бунт, революция…

Когда вечером брела по скверу мокрому, тоску ветер гнал, а в душе — симфония.

И у зеркала упражнялась долго, тщательно: безразличие в голосе, равнодушный вид, улыбка демона.

За окном завывало, ветер стонал и рвал сердце, а я упорно мудрила над экипировкой.

Надеть красную юбку и легкомысленный пиджачок на застёжке? Чулки в мелкую сетку? — Удар в десятку!

Подумав, решила, что вульгарно выгляжу. Пиджачок на застёжке — ничего, это можно, но красная юбка? Чулки в сетку? Посложнее бы, поэлегантней… Дресс–код — половина успеха.

С лицом осторожней — соблюсти чувство меры.

Румяна на щеки — это слишком: для барышень томных, для секретарш! Оставлю кожу живой, сверкающей. Война так война, зуб за зуб!

Глаза — оружие пролетариата — рукой твёрдой подведу неброско. Подчеркну желание, состояние, революционный запал!

Злобный вечер нёс предвкушение… мести.

« Прошу уволить по собственному желанию» , — старательно вывела каллиграфическим почерком.

По собственному желанию? Не согласна! Энергично замазала текст.