Ольга Толмачева - Ласка

Хозяин

Хозяйка

Сонечка– их дочка, маленькая девочка

Кошачье семейство: Васька (он же Василий, Васиссуалий), Белка, Милка, Ласка (она же Пиня, Пинечка, рыженькая, златоглавка), Черт – безродный приблудный сиамец, Борька – изменник

Олечка– гостья

Когда в доме сделалось нестерпимо жарко, Ласка жалобно мяукнула и поскреблась в дверь. Вспомнив, что она пробралась в комнату через форточку, вернулась на кухню и запрыгнула на подоконник.

Окно было закрыто.

Спасаясь от комаров, Хозяйка плотно захлопнула раму, и, наконец, уснула – тихонько дышала на тонкой, наспех собранной лежанке, устроившись прямо на полу. Мятая простыня очертила ее худые спину и ноги, крутой изгиб бедра. Женщина спала на боку, положив под щеку ладони, и почти к голове притянула острые коленки – собралась в клубок, несмотря на жару.

Ласка увидела, как сквозь штору в комнату пробирается луч солнца: высветил на лакированной половице сучок, упавшую заколку, скользнул по коврику к стулу. Выпустив нитки света, засиял в линзах очков на глянцевом корешке книжки, которую, силясь уснуть, Хозяйка ночью читала. На подушке беспорядочно разметались ее длинные волосы.

Уже больше месяца стояла мучительно знойная погода. Беспощадное солнце изнуряло и жалило, не давало вздохнуть. Воздух был вял, недвижим и на вкус напоминал перезрелое печеное яблоко. Из леса тянуло гарью.

В саду поникли листья сирени. Дикий виноград, который радовал буйной порослью, раскинулся на заборе безвольными плетями, а птицы, за которыми всю весну охотилась Ласка, уже не оглашали по утрам двор жизнерадостным пением – гнезда опустели. Даже ночь не приносила долгожданной прохлады.

Измаявшись от духоты, Хозяйка ночью спустилась с верхнего этажа дома в гостиную и в темноте соорудила себе постель на полу, надеясь у земли найти избавление от зноя: сонная сняла с антресолей матрац, лоскутное одеяло, взбила подушку. И потом, устроившись поудобней, то затихала, то, неожиданно вздрогнув, пробуждалась; закручивалась в простынь и долго не могла уснуть.

Пробравшись сквозь плотную завесу плюща, лучик впрыгнул в окно и побежал по половицам. Ласка подкралась и осторожно тронула теплое пятно лапкой, а оно неожиданно, дразня, загорелось на шерсти. Пытаясь схватить огненный мячик, кошка больно себя укусила.

Внезапно лучик растаял, но тут же, вновь вспыхнув, помчался к лежанке. Догоняя беглеца, Ласка вскочила на спящую Хозяйку, которая рассердилась и оттолкнула кошку ногой, раззадорив сильнее. Обхватив передними лапками женщину за ступню, проказница впилась зубами в подошву.

– Пинька, брысь! – Хозяйка проснулась.

Было раннее утро, но солнце нещадно жарило. Длинные тени от деревьев легли на газон, причудливо расчертив двор, террасу и дорожки.

Ласка заметила, как из крошечной щели под рамой высунулась оса. Двинув щупальцами-усами, взлетела.

На кухне пахло вишневым вареньем, которое Хозяйка с вечера оставила на плите остывать в медном тазике. Сладкие ягоды плавали в тягучем сиропе, привлекая ароматом. Не заметив преграды, оса сильно ткнулась в стекло и чуть не упала.

Ласка отвлеклась от лучика и запрыгнула на подоконник. Прямо перед собой она увидела сердитые глазки насекомого в очках-оправах, желтое брюшко и острый носик. Оса кружилась в воздухе и сердито жужжала.

На террасу лениво взобрался Васька, и Ласка поспешила скрыться за шторкой; притаилась, продолжая наблюдать за котом. Толстыми подушечками лап увалень осторожно ступил на площадку. Задрал мохнатую голову к яблоне. Киска подумала, что Васька высматривает в ветках синичку: намечая прыжок, он вытянул шею, приподнял хвост и пригнулся. Но, стрельнув ушами по сторонам, вдруг передумал прыгать. Потянулся, сладко зевнул и разлегся поперек террасы, перегородив проход в сад. Прикрыл глаза.

За мощную гриву, тяжелое тело, длинную и густую шерсть, которая скручивалась и цепляла колючки, за кроткий добродушный нрав домашние уважительно звали кота Васиссуалием.

Он был необычайно красив и знал себе цену: переваливаясь с лапы на лапу, важно двигался, мягко ступал. Проявляя недовольство, сердито стучал хвостом не как Ласка – к месту и не к месту, а в редких, исключительных, случаях.