* * * *
Моя работа, данная мне Рчедлой, заключается в отборе хороших деталей и плохих. Хотя, известно, что хорошее и плохое – категории глубоко относительные. Вот поэтому моя работа имела философский характер. Первый день меня старались сильно не загружать и давали холодное пиво на обед вместе с супом и кашей с мясом, котлетой или колбасой. И поэтому после обеда я отбирал детали еще лучше. «Лучше» носит тоже весьма относительный характер. И, таким образом, моя работа являлась дважды философской.
И вот так я отбираю детали. Хорошими деталями в моем восприятии являются не потертые, не слишком старые. Вот главные критерии. А имеют ли они брак, или нет – уже не мое дело. Я выполняю работу в соответствии со своей индивидуальностью, а как там кто воспримет – решать не мне. Многие из этих деталей я в глаза не видел, но все равно работаю. Некоторые упрекают меня в профессиональной некомпетентности, а я на это отвечаю:
– У меня же нет образования в отличие от вас…
– Ааа… – отвечают они.
Вот бы так было в реальной жизни, думаю я, и стараюсь работать лучше.
С другой стороны, я не хотел, чтобы так было в реальности, ведь в жизни детали нужно знать, чтобы их отбирать. Ну, по крайней мере, в большинстве случаев.
Недавно я познакомился с персоналом электростанции. И с одним товарищем, Бьюфордом, и милой девушкой Рчедлой мы уже достаточно близко общаемся.
В этом мире я не курю. Все-таки, идеальному «Я» курить не пропишешь. Зато мое идеальное «Я» пьет пиво, хотя ему этого тоже не рекомендуется. Как ни крути, абсолютного идеала не существует даже в пределах одного разума. Даже для самого себя. Человека всегда хвалят, мол, он царь природы, он может все, никакой компьютер не способен передать сложность человека и тому подобная дребедень. Но на самом-то деле? Да, человек настолько сложное существо, что сам не способен осознать свою сложность, не говоря уж о компьютерах, которые сделаны им же. Человек однако, настолько же несовершенен, как и сложен. И может он далеко не все. Даже себя понять как надо – и то не способен.
А надо ли?
…То была последняя моя встреча с моим миром. С тех пор много воды утекло. Казалось бы, прошло всего три месяца, а так все изменилось. То есть, и не изменилось, и изменилось одновременно. Как-то трудно сказать. Свои чувства я стал больше закапывать вглубь себя, а они лезли все равно, причем уже в форме мыслей. Это как зарыть зерна в землю в попытке забыть, а они будут давать все новые и новые ростки. Глупо так и обидно. Обидно за свои чувства. Они не должны подавляться мыслями. А по-другому и не получалось. Чем больше я чувствовал, тем больше об этом думал, а чем больше думал – тем больше унижал чувства, подавлял их, и они гасли, как гаснет в дождь костер, который пытаешься развести.
С этим я справляться не мог. И от этого страдал. Мир был колоритен, но тускл. Много разного рода событий и впечатлений хороших, плохих, только очень слабо воспринимаемых.
22:56 – горели цифры на экране дешевого, но родного мобильного телефона. Я стоял под деревом у входа в профилакторий и пытался получать удовольствие от курения. Затягивался, выдыхал. А дым из-за сильного ветра растворялся в воздухе, едва только выйдя изо рта, поэтому особой радости от этого занятия я не получал. Даже не замечал, как делаю затяжки. Просто автоматично курил и все тут. Зачем курил, не понимал. Даже думалось не так хорошо, как раньше в минуты курения. Но все равно это делал. И какого лешего я уделяю этому так много внимания?
Я стоял, медленно переминаясь с ноги на ногу. Как качается фонарь. И чувствовал себя фонарем. Только я никому не свечу. И от понимания этой данности становилось паршиво. Обидно, фонарю до фонаря, что он светит, а мне не до фонаря, а я не свечу.
Мало-помалу начинало создаваться впечатление, что я смотрю на мир как… через дно пластикового стаканчика с какой-то жидкостью. Причем, что за жидкость я пью – пиво, лимонад, воду или компот меня совершенно не волнует, потому что этого я не знаю. А просто пью, пью… и рассматриваю все вокруг через это дно с штампом изготовителя, скажем, «Интеко». Естественно, изображение искажается, а элементы размываются. Удивительно, как я вообще что-либо различаю. Да и надпись на донце видно мне в зеркальном виде. Посторонний человек посмотрит и скажет «ИНТЕКО». А я вижу «OKETHN». И как ни крути стаканчик, для меня это всегда будет OKETHN. И, самое странное, меня это устраивает. Пусть они спорят со мной, пусть говорят, что хотят, а я их не пойму полностью. ОКЕТНN, а не ИНТЕКО. Буквы, вроде, те же, а слова разные… Таким Макаром я и «понимаю» других людей. Таким же образом я и стараюсь им сочувствовать, да только толку от этого мало. Слова разные.
Читать дальше