Лука Птичкин: Мелкотравчатая явь

Я бессильно пытаюсь сбросить с себя упавшую балку, но она слишком тяжелая, мне не поднять ее одному. Мелькает юбка и руки, видимо, Рчедлы, хватаются за балку и тянут. Однако проку от этого нет…

Наверное, в реальном мире я сейчас пытаюсь проснуться.

Но я не дам себе проснуться, пока не выберусь отсюда.

…Справа от меня появляется черная птица. Она тянет тоже. Я к ним присоединяюсь. Балка поднимается и я, на удивление ловко, выскальзываю из под нее, как кот из под двери.

– Быстрее… – кричит Рчедла. Это я почти прочитываю по губам. Но вдруг я слышу новые звуки с новой силой. Уши отложило. Шум пожара. Жуткое хрипение генератора. Я осознаю, что это еще не конец.

Мы у окна. Повсюду летают какие-то бумаги и другой горящий мусор.

Птица куда-то делась. Чертовщина! Я, сам не ведая, что творю, беру деталь сейроиндуктора и разбиваю ей толстое индустриальное стекло. Куски разлетаются повсюду, я долблю, не замечая, что просто раздалбываю подоконник, а все стекло уже высыпалось. Смотрю вниз. Река, нижний винт. Справа узкая лестница.

– Лезь первая. – Говорю я.

– А другие? Где они? Может, они живы! – Кричит Рчедла.

– Лезь, я осмотрюсь.

– Их было еще трое!

– Я помню, лезь.

Сзади нас валится горящая балка. Я наблюдаю, как Рчедла вылезает в окно, распарывает себе обувь торчащим из подоконника куском стекла, и, не замечая, точно перепархивает на лестницу. На куске стекла остается пенная кровь.

Я прыгаю через огонь и понимаю, что на полу этого этажа не так уж много предметов. Горящие бумаги, палки, куски тряпок, стекла, распластанная от падения кирпичей мебель, полки, детали. Но людей среди этого безумия нет.

Генератор наверху скрипит. Я прыгаю на лестницу вслед за Рчедлой. Она уже стоит внизу, рядом с другими людьми. Я, что же, последний?

Ох, свежий воздух! Я, оказывается, дышал одним угарным газом.

Я опускаюсь на землю и, пошатываясь, дохожу до толпы спасшихся и зевак. Осколки и лохмотья лежат, горят, кажется, на всех улицах в округе.

Вместе мы наблюдаем, как разрывается генератор и длинные струи огня, куски металла, гнутые каркасы, летят по небу, оставляя тяжелый дымный след. Падают, крошатся, создавая много шума. Обглоданный винт вывалился и упал на мостовую, оставив глубокие рытвины в раскрошенном до земли камне.

Я почему-то обнимаю Рчедлу и вытираю свои глаза, пытаясь избавиться от рези.

Электростанция осталась лишь в трех этажах.

Мост, ведущий от нее, соответственно, рушится. Каждые его кирпич за кирпичом валятся наземь, подпрыгивают, и успокаиваются в каком-либо положении.

Я вздыхаю, отходя от шока, пытаясь понять, что это было.

Рчедла, вся грязная, как и я, бросается мне в объятия, неизвестно почему.

– Спасибо. – Благодарю я ее.

Мы сидим у меня дома на каштановом диване. За огромным сплошным окном в виде плавного перехода из стены в потолок, за домами, виднеется коптящий столб дыма от нашего генератора. Пожарные тушат ее уже второй час. Всем работникам посоветовали разойтись по домам, отдохнуть и не вмешиваться. Раненых отвезли в госпиталь.

Только что пришла весть о смерти Куражира. Его размозженное, как фарш, тело, нашли под грудой кирпичей от разрушенного моста. Видимо, его похоронил мост, когда он полз по нему к столовой как по единственному спасительному пути (все лестницы внутри станции к тому моменту были снесены взрывом).

Еще одного человека – Брарму, не нашли. Ни его следов, ни одежды не осталось на месте происшествия, хотя он был на третьем этаже, когда произошел взрыв.

Рчедле обработали рану на месте и дали под мою ответственность довести до дому. Но домой она не захотела…

– Мне просто страшно.

– Я понимаю. Я тоже в шоке. Настоящем…

Мы пьем горячий перламутровый чай без сахара, печенья или чего бы там ни было. Я немного успокаиваюсь от его пряного мягкого вкуса.

– Я ведь чувствовал, что винт вращается не так.

– Ни в каких инструктажах, инструкциях, не сказано, что от перегрузки генератор взрывается. Вероятно, причина была не в этом.

– Мне все равно. Генератор теперь, а, следовательно и вся наша работа, люди, исчезли и превратились в груду искореженного металлолома и мяса. Значит, причина неважна. Плевать на причины. – Вздыхаю я, встаю, выдвигаю из стены титан для обогрева помещения и разжигаю под ним огонь. – Прохладно в доме.

Я роюсь в фанерном шкафу, достаю плед в горошек и накрываю Рчедлу.

– Спасибо, – говорит она.

Мы сидим молча и наблюдаем за дымом, как он клубится и кружится по спирали.