Array Коллектив авторов - Калі цвіла чаромха (зборнік)

Доволен и тот, кто с таким человеком общается, поскольку к собеседнику тоже обращена часть этой красоты и обаяния – ведь с ним делится своим достоянием их приятный во всех отношениях знакомый.

Дмитрий Симоненко считался красивым, во всяком случае, очень симпатичным парнем. На него заглядывались многие девушки уже потому, что их волновал его ласковый, понимающий взгляд. Ему улыбались кокетливые особы, дружившие с другими ребятами, и тихие скромницы, безответно влюбленные в известных киноартистов или в простых парней.

Такие лица встречаются нечасто. Совместить внешнюю привлекательность с приветливым взглядом выразительных глаз природе удается лишь иногда. А у Дмитрия глаза были до того впечатляющими, что стоило ему улыбнуться понравившейся девушке – и ей тут же начинало казаться, что она его уже где-то встречала или, как Татьяна Ларина, видела во сне. Во всяком случае, он очень быстро влюблял в себя тех юных особ, которые мечтали о любви.

А какая девушка не мечтает о любви? Ну разве что та, которая уже влюблена так, как еще никто никогда не любил. Потому что настоящая любовь уникальна и неповторима, и у каждого человека она самая прекрасная и сильная, ведь это же его любовь !

Девушки особенно трепетно относятся к своему чувству – почти так же, как поэты-романтики. Трудно сказать, что им дороже: предмет обожания, иногда абсолютно недоступный и не подозревающий о посвященных ему стихах, дневниках, слезах и часах ожидания мимолетной встречи, или им так дорога красота необыкновенного чувства, возвышающего их в собственных глазах.

Но даже безответная любовь благотворна: девушка начинает следить за своей внешностью, у нее появляется особая походка и нарядное выражение лица. Она даже читает стихи о любви, если вообще что-то читает, или поет песни на данную тему. Как удачно выразился один малоизвестный писатель, «Все запоминается, все обогащает». Сильное, глубокое чувство – тем более: оно развивает душу.

Наташа Нестерова, студентка второго курса престижного факультета иностранных языков областного пединститута, то есть вполне взрослая девушка, уже испытала на себе облагораживающее воздействие нескольких увлечений и «одной, но пламенной страсти», как сказал Лермонтов.

Она часто находила у любимых поэтов настолько точные определения ее душевного состояния в разные моменты жизни, что плакала от радости узнавания самой себя в бессмертных творениях великих. Гении – они и есть гении. Она не смогла бы написать так страстно и проникновенно, но это обстоятельство ее нисколько не беспокоило.

Наташа была разумной и скромной. Она понимала, что «кесарю кесарево, а Богу Богово», и поэтому, уважая с самого раннего детства все виды печатной продукции и мечтая хоть что-то свое увидеть напечатанным в книге, выбрала себе очень полезную специальность: английский язык.

Она хотела стать переводчиком и, таким образом, участвовать в таинстве приобщения не владеющего иностранными языками большинства населения к творчеству современных английских и американских писателей. Ее переводы появятся в книгах с твердыми обложками, и она станет как бы соавтором талантливых людей. А в свободное время она будет писать свою собственную прозу – для души, а если получится, то и для всего народа.

Жаль только, что переводческого отделения у них на факультете не было, а о том, что оно есть в Москве, в институте иностранных языков имени Мориса Тореза, Наташа узнала уже будучи студенткой. Впрочем, разве могла она попасть в столичный институт после обычной провинциальной школы? В Москве столько спецшкол, дорогих репетиторов и блатных абитуриентов, что надо забыть об этом совершенно нереальном варианте и спокойно учиться там, куда удалось поступить.

Именно так и сказала Наташе преподавательница английского языка, а ей можно было доверять, потому что когда-то она сама училась в московском институте и ее племянница недавно туда поступала – правда, безуспешно. Наташа сразу же успокоилась и стала со свойственным ей старанием и, как следствие этого, заметным успехом постигать премудрости английского языка.

Две ее подруги поступили в пединститут в родном городе, а она все-таки училась в областном центре и чувствовала себя если не выше их на голову, то, по крайней мере, совершенно другой – более взрослой и самостоятельной, не такой, как они, боявшиеся оторваться от маминой юбки.

Наташа уже читала перепечатки запрещенных произведений знаменитых авторов, о каких подруги не знали, да и не хотели знать – Александра Солженицына, Михаила Булгакова, Осипа Мандельштама. Она цитировала им стихи Андрея Дементьева (которого они, впрочем, тоже не читали):