Санта Монтефиоре - Пленники судьбы

— Какое великолепное угощение ты приготовила для нас сегодня! — воскликнул Фитц.

— Рада, что вам понравилось, — ответила Хезер, кладя свой фартук в сумку и застегивая ее на змейку. — Я вернусь, чтобы приготовить ужин.

— Как жаль, что я не смогу отведать его, поскольку меня к этому времени уже здесь не будет.

— На десерт я приготовлю сырное суфле и традиционный английский пирог. Я знаю, что вы его любите. — Взяв сумку, Хезер направилась через черный ход к своему маленькому белому автофургону.

Лицо Фитца вытянулось. Он не скрывал разочарования.

— Да, это мои любимые блюда.

— Ну, тогда до следующей встречи, — произнесла Хезер, слегка помахав рукой. — Увидимся!

— Мне бы тоже не мешало отправиться домой, чтобы, вытянув ноги, немного полежать на диване, — сказала Пегги, сгружая чашки в посудомоечную машину. — Иначе сегодня вечером я просто не смогу прислуживать за столом.

— Уверен, перспектива отведать домашнего пирога поможет тебе справиться с этим испытанием, Пегги, — произнес Фитц.

— О, с трудом верится, что мне что-нибудь перепадет.

— Ну, тогда мы с тобой в одинаково печальном положении.

— Да, это лакомство тоже относится к разряду моих любимых сладостей. Хотя в моем возрасте уже нужно быть осторожнее с такими вещами.

Он окинул ее оценивающим взглядом и был явно доволен увиденным. Пегги взволнованно втянула живот, затаив дыхание, и замерла ни жива ни мертва.

— Ты прекрасно сложена! Я бы даже сказал, что немного пирога пойдет тебе на пользу.

Она засмеялась.

— Согласна, большого вреда я себе не нанесу.

— Рад это слышать. Жизнь слишком коротка, чтобы отказывать себе в таких мелочах. — Фитц ласково ей улыбнулся. — Отдохни после обеда, Пегги. Если кто и заслуживает передышки, так это ты.

Пегги смотрела ему вслед, когда он выходил из комнаты, а затем со вздохом плюхнулась на стул. Она почувствовала, как слегка закружилась голова, и, взяв журнал, стала обмахиваться. Сейчас ей бы совсем не помешала чашечка ароматного чая, способного привести ее в себя. Только мистеру Давенпорту, и никому другому, удавалось заставить ее почувствовать себя неповторимой. Она была бы просто счастлива собственноручно приготовить его любимый пирог, который ему ни с кем не нужно было делить.

Фитц и Розмари уехали сразу же после чаепития. Фрейя и Майлз вышли их проводить. Их черный лабрадор все норовил вскочить на багажник «вольво», чтобы увидеть Диггера и Бендико, но у него ничего не получалось, и он просто положил свою лапу на заднее колесо. Люк не спеша шел со стороны лужайки для игры в крокет в компании Аннабель, которая любезно согласилась показать ему окрестности поместья. Он наклонился и заглянул в кабину Фитца.

— Был рад тебя видеть, Фитц, — произнес Люк, хлопая его по плечу. — Скажи, что мне следует ожидать в Инкантеларии?

— Чудес.

— Я не понимаю…

— Ну, например, статую Иисуса в маленькой церквушке Сан-Паскуале… Плачет, как живая, кровавыми слезами. А еще, говорят, в Инкантеларии случаются приливы, после которых на берегу чудесным образом появляются ярко-красные гвоздики…

— Но в Средиземном море не бывает приливов.

— Вот именно, — таинственно произнес Фитц. — Инкантелария живет по собственным законам.

— Юг Италии полон подобных суеверий, — не унимался Люк.

— Инкантелария — особенное место. Ты и сам в этом убедишься. А что до замка Монтелимоне, то на нем лежит отпечаток магии совершенно другого рода.

— Вообще-то, я не верю в привидений, если ты намекаешь именно на это.

— Не мертвые должны вызывать твое беспокойство, а живые! — воскликнул Фитц, и, посмотрев на Розмари, произнес: — Ну что, поехали, дорогая?

Люк, абсолютно сбитый с толку, наблюдал за тем, как они отъезжали, и почему-то был уверен, что Фитц не шутит.

Вечером мужская половина гостей пришла в гостиную во фраках. Женщины были в красивых платьях, дополненных скромными ювелирными украшениями. Увидев Фрейю во всей ее красе, Люк внезапно почувствовал, как у него свело мышцы живота. Ее волосы были эффектно зачесаны наверх, открывая взору прекрасные плечи и длинную шею. Кожа была гладкой, несколько бледной, а серые глаза мило контрастировали с длинными, увеличенными толстым слоем туши ресницами. Фигура Фрейи, обтянутая платьем с цветочным узором, была изящной и грациозной. От нее исходил аромат имбирной лилии, в очередной раз напоминающий ему о безрассудной молодости.

— Ты все так же прекрасна, — произнес Люк почти шепотом, чтобы никто, кроме Фрейи, не мог его услышать.