Мирослава Крученкова - Разлом в Отражении

Оливия тяжело задышала. Схватив невозмутимого Тома за руку, она потащила его обратным путём и, на повороте на мансарду, лицом к лицу столкнулась с Даниэлой.

– Вот вы где! – воскликнула она. – Я вас искала. Мама уже ждёт на ужин… А где вы были? – она прищурилась, внимательно оглядывая лицо сестры.

– Гуляли, – соврала Оливия.

Лицо Даниэлы кисло скривилось.

– Ты не умеешь врать, Оливия. Ну да ладно, – она повернулась к ним спиной. – Надеюсь, вы последуете за мной, чтоб мне вновь не пришлось вас искать.

Оливия отпустила Тома, чуть подтолкнув его вперёд. Когда Даниэла вместе с братом скрылись в доме, она повернулась к уходящему солнцу, ища успокоения.

Небо успело полностью окраситься в ярко-алый цвет. Огненный ореол окружал часть солнечного диска, что виднелся из-за моря, но неизменно плавно опускался за горизонт. Воды пролива потемнели, рассыпавшись на блики бурого и охрового оттенков, а в дали, казалось, они совсем почернели.

Успокаивая дыхание, пытаясь справиться с тяжёлой мигренью, что стала её вечным спутником, Оливия стояла долго, провожая солнце в последний путь. И лишь когда Маргарет Томпсон позвала её, она послушно оторвалась от созерцания и вошла в дом.

Ночь выдалась тяжёлой. Снова кошмар, снова дикие крики и странные голоса, настолько невыносимая головная боль, что измученной девушке казалось, будто она умирает. Но нет, она оставалась жить, а не щадящая боль волнами, точно цунами, с новой сокрушительной силой накатывала на неё, заставляя корчится, плакать, еле сдерживать вырывающиеся мучительные крики.

Вдруг хлопнула дверь. Оливия резко открыла глаза, медленно поднялась и прислушалась. Даниэла спокойно сопела рядом, а в доме стояла мёртвая тишина. Оливия заставила себя подняться, не смотря на боль и страх, и вышла из комнаты. Осторожно открыв скрипучую дверь, она высунула голову.

Безмолвие и мрак. Оливия всё же решила проверить, что произошло, ведь она явно различила, как кто-то хлопнул дверью. Она взяла фонарь из сумки и на цыпочках двинулась из комнаты вперёд по скрипучим половицам. Дойдя до покоев своих родителей, она обнаружила, что дверь в их спальню открыта. Оливия заглянула внутрь. Родители, отвернувшись друг от друга, крепко спали. Однако страшная мысль пронзила её мозг, и она заглянула в противоположную часть комнаты. Сердце остановилось, и тело Оливии пробрала крупная дрожь. Постель Тома оказалась пуста. Забыв про боль и страх, она рванулась вперёд к входной двери.

Ночь была темна. Тяжёлые тучи нависли над городом, закрывая звёзды и затмевая чарующий свет серебряной луны. И ветер… Он дул мягко, едва заметной прохладой обволакивая кожу, но всё нарастал, порывисто налетая и раскачивая деревья.

Оливия побежала босиком по земле, догадываясь, куда мог уйти Том. Обогнув дом, она остановилась возле обнаруженной им накануне заросшей двери в нерешительности. Плющ был полностью оборван, дверь открыта настежь. Как и накануне, девушка явственно услышала страшный, похожий на рычание, шёпот. Паника охватила Оливию, и невольно слёзы скатились по её нежным щекам. Холодало неумолимо. Ветер развивал копну её кудрявых волос и длинную в пол, ночную рубаху, изредка разгоняя тучи в стороны, чтобы луна могла осветить темноту этой страшной ночи.

Решившись, Оливия вошла в тёмный коридор, дрожащей рукой держа фонарь и освещая себе путь. Стоял затхлый запах, стены покрывала плесень, под потолком висела паутина. Девушка шла по ледяному полу, выложенному каменными плитами. Это был небольшой коридор, который привёл её к длинной лестнице ведущей далеко вниз. Осветив пространство фонарём, Оливия ужаснулась: во мраке она не видела конца лестницы.

– Том? – тихо позвала девушка, но ответа не последовало.

Ей мучительно хотелось убежать прочь из этого проклятого места, но страх за брата не давал повернуть назад. Не было больше боли, видений, не осталось никаких мыслей и чувств, кроме бушующего в её теле смертельного страха.

Держась за влажную стену, Оливия стала торопливо спускаться. Не смотря на холод, её тело покрылось испариной. От тяжёлого дыхания изо рта выходило облачко пара. Она не оглядывалась назад, а старалась смотреть только под ноги, хоть и ощущала в этом, точно склеп, пространстве чьё-то страшное присутствие. Темнота, сырость и холод окружали Оливию. Она не знала, сколько времени прошло, ибо здесь время длилось бесконечно долго. Однако, чем ниже она спускалась, тем сильнее ощущала некое зловоние. Невыносимо тошнотворное, непередаваемо омерзительное настолько, что Оливию едва не стошнило себе под ноги.