Мирослава Крученкова - Разлом в Отражении

– Мне очень не хватало тебя.

Она посмотрела на него и слегка улыбнулась.

– Однако ты давно не приезжал.

На самом деле, Оливии было безразлично с какой частотой они виделись. Ричард нравился ей как мужчина, своей внешностью, проницательным умом, начитанностью и образованностью он привлекал её. С ним интересно беседовать за чашкой чая в уютном кафе или прогуливаться по вечернему Лондону. Однако это вовсе не те серьёзные чувства, на которые мужчина рассчитывал.

– У меня было много работы последние две недели, – сказал Ричард. – Поэтому я не мог приехать.

– Да, я понимаю, – отвела взгляд Оливия.

Ричард подошёл ближе и лёгким движением убрал волосы с её лица.

– Поедем со мной, – задумчиво промолвил он.

– Сейчас? – не взглянув на Ричарда, глупо спросила Оливия.

– Да.

– Я не могу.

– Почему? – в его голосе послышалась досада, и он подошёл ближе.

– Завтра мы уезжаем в Дувр, – отстранилась от него Оливия. – Мне надо собрать необходимые вещи…

Она даже не успела договорить, как улыбающиеся Маргарет и Даниэла показались из окна кухни.

– Конечно она может поехать с вами, Ричард! – воскликнула мать. – Вещей не так много, и она успеет собрать их вечером. Только привезите её хотя бы к шести.

– Да, миссис Томпсон, – широко улыбаясь, ответил Ричард, слегка склонив голову в поклоне.

Оливия зарделась от смущения.

– Сестрёнка, – услышала она голос Даниэлы. – Ты собираешься ехать прямо в халате? Как-то это странно, не находишь?

И раздалось звонкое хихиканье.

– Кто это? – тихо спросил довольный Ричард.

– Моя сестра, – Оливия стала пунцовой, и еле сдерживалась, чтобы не рассмеяться. – Подожди меня, я скоро.

Она вбежала в дом, откуда раздался весёлый смех и щебетание юных девушек.

Молодой человек терпеливо ожидал появления Оливии. Когда же она вновь появилась в дверях дома, Ричард оторопел. Миниатюрное белое платье украсило её изящную фигуру, открывая красивые ножки в перламутровых дорогих туфлях на небольшом чёрном каблуке. Рукава с узорной вышивкой синего цвета спускались по локоть, открывая плечи. Талия, перехваченная тонким ремешком, хрупко сужалась, на грудь спадала золотая цепочка с медальоном. Непослушные волосы, собранные в боковую ажурную косу, украшали жемчужные заколки.

Столь милое и невинное создание лёгкой походкой приблизилось к нему, улыбаясь застенчиво, напряжённо.

– Ты прекрасна, – потрясённо промолвил Ричард.

Он придержал дверцу автомобиля и, подав руку, помог Оливии сесть на переднее сиденье. Они отправились кататься по Лондону в романтическом уединении.

Едва семья Томпсон въехала в окрестности Дувра, Оливия пожалела, что согласилась отправиться с родными. Ступив на землю старинного города-порта, у неё начались сильнейшие галлюцинации. Будто отрывки былой памяти они накатывали на неё болезненным потоком, сжимая голову раскалёнными тисками. Каждая улочка, городской замок и природа – все настолько было ей знакомо, словно она когда-то жила здесь. Перед глазами мелькали непонятные образы, в голове слышались голоса людей, и они проносились с такой скоростью, кричали и шептали, что Оливия невольно зажимала уши ладонями. Её невыносимо тошнило, кислорода катастрофически не хватало. В глазах всё плыло, рассудок погружался во тьму.

Подъезжая к городу, Оливия вновь услышала глухой шёпот – «Анна… Анна…». Перед ней мелькнуло видение: молодой статный мужчина держал в руках юную миниатюрную девушку в старинном платье и тёплом плаще под хлопьями мягко падающего снега.

На городской площади Оливия вскричала от ужаса и мучительной боли сдавившей виски. Казнь, являющаяся во снах, проявилась перед ней наяву, словно кадры из исторического фильма. И только у самого обрыва, подставляя лицо ветру, ей стало намного лучше.

Дом, снятый семьёй Томпсон, находился недалеко от того места, где расположилась в уединении Оливия. Мистер Томпсон уехал с Томом за покупками, тогда как миссис Томпсон и Даниэла остались дома, чтобы разложить вещи и прибраться. Оливия ушла прогуляться, чтобы привести мысли в порядок и успокоиться. Несколько часов кряду она сидела почти у самого края белого мелового утёса, вглядываясь в небесную даль, наслаждаясь доносившимся ароматом моря и любуясь могуществом природы. Никто не тревожил её, пока солнце не стало клониться к закату. Тогда пришли Даниэла и Том, чтобы позвать её к ужину. Почувствовав голод и вспомнив, что за весь день во рту у неё не было и крошки, Оливия пошла в дом.