Мирослава Крученкова - Разлом в Отражении

Время девять утра. На улице залаял бульмастиф, её любимый сторожевой пёс по кличке Сэр Ральф. Раздался звук поднимающейся автоматической двери гаража, через некоторое время мягко заревел мотор, хлопнула дверь, и машина взвизгнула колёсами по шоссе.

Оливия поднялась и накинула белый махровый халат. В момент, когда она хотела выйти из комнаты, дверь распахнулась – её сестра ворвалась подобно ветру.

– Оливия! – она накинулась на вздрогнувшую от неожиданности девушку и крепко её обняла. – Сестрёнка! Как же я соскучилась по тебе, дорогая!

– Даниэла, – очень сдержано, но с лёгкой улыбкой на устах промолвила Оливия. – Неужели ты приехала.

– О, ты не представляешь, как я соскучилась по всем! – Даниэла взяла руки Оливии в свои и закружилась с ней. – В Кембридже, конечно, тоже весело, но жить без моей любимой сестрёнки так мучительно! – и она расцеловала её в обе щеки.

Даниэла была чуть выше Оливии. Длинные, слегка волнистые, светло-русые волосы, полноватые губы, как у сестры, и такой же аккуратный носик. Но черты лица, более грубоватые, выдавали в ней личность волевую, решительную. Подбородок её украшала небольшая ямочка, а уголки чёрных, близко посаженных глаз, были словно в удивлении приподняты.

– Ну, пойдём! – Даниэла взяла сестру за руку и потащила её из комнаты. – Мама ждёт нас на завтрак.

– Когда ты приехала? – спросила Оливия, пока девушки спускались по широкой лестнице на нижний этаж.

– Час назад. Я даже успела проводить отца на работу, пока ты, соня, дрыхла. Господи, как же я по всем соскучилась!

Девушки свернули в сторону кухни.

– Куда ты? – спросила Даниэла.

– Умыться, – слегка повела плечами Оливия, направляясь в ванную.

– Тогда я пока пойду, помогу маме расставить всё на стол.

Когда утренний моцион был совершён, Оливия смогла позволить себе появиться в просторной кухне. Она прошла мимо матери, шлёпая босыми ступнями по прохладному полу, выложенному керамическими плитами цвета спаржи.

– Доброе утро, – поприветствовала она всех находящихся в кухне.

– А вот и моя соня, – нежно отозвалась её мать.

Слегка полноватая Маргарет Томпсон слыла женщиной радушной и счастливой. Внешностью и характером гармонично дополняла старшую из дочерей. Под тонкими дугами бровей, чёрные глаза Маргарет излучали веселье и жизнерадостность. Она носила очки, но это нисколько не портило её. Тонкие светло-русые волосы обрамляли овальное лицо, что неизменно украшала добродушная улыбка.

Оливия обогнула стол и села напротив Даниэлы, рядом с младшим братом Томом, мальчиком десяти лет.

– Как спалось? – спросила Маргарет дочь.

– Хорошо, – соврала девушка. – Как всегда.

Но врать Оливия не умела. Маргарет посмотрела на неё недоверчиво и с лёгкой грустью, прекрасно понимая, что дочь снова почти не спала этой ночью. Конечно, мать не могла не заметить перемены в Оливии. Она с детства-то отличалась от других детей и собственной сестры, была тихой, задумчивой, сдержанной и очень нежной. В отличии от подростков её возраста, она предпочитала проводить время за книжками, нежели на вечеринках. У неё не было друзей. Когда Оливии становилось скучно, она играла с псом или звонила сестре. В глубокой синеве её магических глаз чувствовалась лёгкая тоска и необычная, для столь юных лет, зрелая мудрость, хотя Оливии едва минуло семнадцать лет.

Маргарет расставила каждому из детей по два блюда с разными кушаньями и чай в маленьких, изящных чашках. Лишь Оливии она поставила высокий, гладкий стакан, наполненный апельсиновым соком.

– Всем приятного аппетита, – с улыбкой и нежностью пожелала Маргарет своим детям.

Оливия, как и Том, предпочитала завтракать молча, но их мать была столь весела и болтлива, что не удержалась и начала:

– Наша Оливия поступила в Голдсмитс.

– Неужели, Оливия? – с улыбкой посмотрела на сестрёнку Даниэла. – И на какой факультет?

Оливия хотела сама поведать приятное для неё событие, но Маргарет опередила её:

– Литература.

– Да ты помешана на своих книгах, Оливия, – набив рот едой, проговорила Даниэла. – Неужели тебе больше ничего не интересно?

Оливия не ответила, продолжив завтракать молча.

– Даниэла, дорогая! Ты знаешь, что за Оливией уже ухаживает мужчина? – вновь начала Маргарет.

Даниэла округлившимися глазами посмотрела на покрасневшую Оливию.

– Как?! Почему же ты мне ничего не сказала?

Оливия пожала плечами.

– Ты не спрашивала, – тихо ответила она, внимательно разглядывая содержимое своей тарелки.