Ника Маслова - Мажор для оборванца

Мне следовало выбирать слова получше. В наказание за «трах» я получил лекцию на тему: «Ты не веришь в любовь».

Пингвин молчал. Изредка кусал себя за щеку изнутри, но не произносил ни единого слова.

– Хорошо-хорошо, я всё понял! – взмолился я, лишь бы не слушать в надцатый раз про любовь, доверие, близость, общность и прочее. – Жора, а не выйти ли нам покурить?

– Да, хорошо бы, – сказал тот и встал.

Ира на него очень внимательно посмотрела, и Пенгин сказал:

– Мы выйдем, на лестнице постоим. – Улыбнулся мягко, коснулся Ириной руки. – А что у нас к чаю? Я там сладкий рулет на всякий случай купил.

– Я видела. Не нужно было. – Она улыбнулась. – Я морковный пирог испекла, с финиками, как ты любишь. Дэну всё равно, он у нас мясоед на первое, второе и третье.

– Твой пирог я очень люблю. – Он погладил её по руке, и я остро почувствовал себя третьим лишним. Ничего такого не произошло, но вот честно, проще, наверное, смотреть на их домашнее порно, чем на чувства, которые вот они, не срывая ни от кого.

Мы с Пингвином, не сговариваясь, поднялись на пару пролётов наверх. Чем выше, тем лучше становился вид на город. На той стороне реки все в огнях стояли высотки, по мосту полз светящийся змей из вереницы машин.

Пингвин достал початую пачку, но я покачал головой.

– Бросил сразу, как в армию загребли. Хоть какую-то с этого получил пользу.

С понимающей улыбкой он пожал плечами и сунул пачку обратно в карман.

– Я тоже бросил. Только Ире не говори. Я иногда выхожу покурить, ну так, чтобы продышаться, остыть, помедитировать на закат. Иногда это нужно.

Ну ещё бы. С Иркой не забалуешь, она у нас строгая госпожа. Но помогать мне не станет, можно даже не заикаться про свой гениальный план. А вот Пенгин вполне мог помочь. Он совсем не тупой, а такой хваткий и непростой, чёткий, и только на фоне Иры иногда выглядит размазнёй. Не моё дело, конечно – их всё устраивает, ну и ладно.

– Я хочу вытащить брата, – признался я. – А Ирка заладила: любовь-любовь. Какая такая любовь к бабе с хреном?

– Этот Костя, я его всего раз видел, но на бабу совсем не похож. Так что там всё ещё сложней, чем тебе сейчас кажется.

– Разве Генка на бабу похож?

Пингвин замялся.

– Ты извини, он твой брат и всё такое, но, мне кажется, он на этом Косте крышей поехал. Я тогда к нему домой зашёл, Ира ему еды наготовила – завозил, а у него на кухонном столе лежала тетрадь открытая. Я не думал читать, но мимо такого сложно пройти. – Пингвин почесал голову. – Хоть убей, не пойму, зачем парню рисовать члены. А он не только рисовал, но и писал. Хрень какую-то. Я не вспомню, что конкретно, уже много время прошло, но… Он мне в спину заехал, я нос разбил, а он в туалет сбежал. Вёл себя вообще как неадекват. А потом уже, на другой день, я его видел с этим хреном в машине. Обычный мужик. Никакая не девка. Мужик под тридцать. Смазливый такой, ухоженный, но точно не баба. Ира говорит, это любовь.

Пингвин развёл руками.

– Нет, я такой любви не понимаю. Хрень это, а не любовь.

– Ты почему мне не рассказал? – спросил я.

– А чтобы ты сделал, как бы ему оттуда мозги вправил? – вопросом на вопрос ответил Пингвин. – Мы с Ирой поговорили, она сказала мне в это дело не лезть. Я и не лез. Не моё это дело. – Он вновь развёл руками. – Но если тебе какая помощь будет нужна – помогу.

Да уж. Я хмыкнул.

– Помощь нужна. Но не с Генкой, тут пока рано, тут я пока не знаю, что буду делать и буду ли вообще.

Пингвин заметно расслабился: ясно, помощь предложил без желания, жена просила не вмешиваться, и он не хотел в это лезть.

– Тут другое, – продолжил я. – Звонил сегодня в то место, куда меня должны были после армии взять, а у них весь расклад поменялся. В общем, остался я без работы. Так что если что-то где-то слышал, или у вас место есть – подсоби.

Мы всё обсудили и думали уже уходить, когда с площадки верхнего этажа к нам спустилась светловолосая нимфа в коротком домашнем халатике. Очень коротком.

– Привет, Жорик, – сказала она и ослепительно мне улыбнулась. – Познакомишь меня с симпатичным другом?

Пингвин быстро сориентировался, захлопал крыльями, представил нас с нимфой друг другу. Катюша стрельнула у Пенгина сигарету и разок затянулась. Потом стояла с нами, болтала, в основном о том, что ей некому кран починить, пока сигарета не дотлела до фильтра.

– Я живу в восемьдесят шестой квартире, – на прощание сказала она и попрощалась. – Приятно было познакомиться, Даня.

– Зови меня Дэн, другие варианты мне не нравятся.