Ника Маслова - Мажор для оборванца

– Ну а что? Знает, да. Она знает и не смотрит на меня так, как ты.

Я отложил ложку, чтобы случайно не запустить её ему прямо в лобешник.

– А как я смотрю?

– Словно я больной. Словно рак у меня или ещё что похуже.

Младший брат у меня только один. И сестра только одна. И мама – но она далеко.

Я вдохнул-выдохнул, подошёл к окну. На подоконнике лежала пачка сигарет – моя марка. Генка сто процентов купил, не знал, что я бросил. Хотел задобрить хоть как-то, борщ приготовил, про любовь-морковь уши прожужжал. И сидел сейчас несчастным нахохлившимся сычом.

Дико хотелось курить. Но я сдержался.

– Для меня этот твой Костя – как снег на голову, а сейчас уже почти лето. Ты прости, что насчёт него я не разделяю твоих восторгов. Мне с мыслью о том, что ты… – Я закусил губу. Нельзя малому этого говорить, нельзя оскорблять, иначе я его потеряю. – В общем, ты стал совсем взрослым, а я этот момент как-то упустил. Мне переварить его надо.

Генка долго молчал, а я смотрел на черемуху под окном, как цветёт и пахнет.

– Так ты меня не убьёшь?

Я сжал и разжал кулаки пару раз, растянул негнущиеся губы в оскале, повернулся к нему и раскрыл руки.

– Иди-ка сюда.

Он послушался, и мы обнялись. Ну он и вымахал, меня почти что догнал. Худой только, плечи уже.

– Так ты… – начал брат, а я ему сказал:

– Мы семья. Я от тебя никогда не откажусь.

Если кого и следовало прибить с особой жестокостью, так это этого Костю.

Борщ ещё оставался в тарелке, когда Генка уже завёл разговор о том, что мне, наверное, нужно отдохнуть с дороги, помыться-побриться и всё такое.

– Я лучше пойду. Не буду тебе мешать.

Моё «ты мне не мешаешь» и «как брат может мешать» он старательно не расслышал. Отводил взгляд в сторону, явно чувствовал себя в моей компании неудобно. Пришлось его отпустить, но лишь после того, как у меня в руках оказался адрес его «папика».

Гена писал его на бумажке, то и дело поглядывал на меня. Может, думал о том, что я под прикрытием ночи приду брать крепость с калашом и гранатой? Услышав это предположение, Генка долго смеялся. Но не слишком натурально, а как будто где-то в душе не верил в мои добрые намерения.

Умный парень. Их и не было, но не всё сразу. План следовало хорошенько обдумать до того, как что-нибудь затевать.

Первый пункт я уже знал: встретиться с Костей, посмотреть на него, на их «семейную» обстановку. Разведать всё, а уж потом определяться с фронтом работ.

Тянуть с этим нечего. Так что я напросился к ним в гости, можно сказать, сам себя к ним пригласил.

– Я сначала у Кости спрошу, – опешил от моей наглости Гена.

– Н-да? Так ты там живёшь на правах квартиранта? Без разрешения даже брата не можешь к себе привести? А друзья к тебе туда уже приходили?

Он опустил взгляд, нахмурился.

Выстрел в туман попал прямо в цель. Никто к ним туда не ходил. Ну ещё бы. Станет преподаватель афишировать свою связь – ещё и однополую – со студентом.

– Конечно, всё я могу! Мы приглашаем тебя в гости, только я сначала с Костей поговорю. Он много работает, у него занятия бывают и поздно вечером. Надо проверить, чтобы все были свободны, чтобы никого не напрягать. – Гена нашёлся с ответом. Молодец.

Ну а я молодец в том, что, во-первых, добился поставленной цели, во-вторых, Гена не был уверен в согласии своего… Кости, в общем.

Нельзя этого мудака даже про себя мудаком называть, это прямой путь к тому, чтобы начать противника недооценивать. Так что теперь он для меня только и исключительно Костя.

– А чего ты с ним сразу не поговорил? – спросил я. – Знал же, что я захочу с ним познакомиться.

Брат пожал плечами, засмущался.

– Решил, что ты после таких новостей видеть меня не захочешь.

Я потрепал его по волосам, пусть и Генке это не слишком понравилось.

– Думал так легко отделаться от меня, брат? Нет, не выйдет. Мы семья. Помни об этом. Я твой старший брат. Ты с этим Костей сколько знаком? Меньше года. А мы с тобой знаем друг друга всю жизнь. Для меня ты намного важней, чем для него. И если кто-то будет говорить, что это не так – плюнь ему в морду. Или ты считаешь иначе?

Генка стоял, хлопал ресницами, затем выдал «ага». На этом мы распрощались.

Смыв с тела армейскую пыль, разложив вещи по местам, три раза обойдя кругом квартиру – заново к ней привыкая, я пришёл на кухню и присел у стола. Настало время всё толком обдумать. Выставил на стол бутылку белой, нарезал нехитрую закуску, долго сидел и сам себя мариновал. Затем убрал так и непочатую бутылку в холодильник и позвонил Ирке.