Карина Хелле - Любовь по-испански

идем по улице в английское рыбное кафе, где продают еду на вынос, которое мы

заприметили раньше. Мы получаем наш заказ – кучу свертков, завернутых в засаленную

газету, маленьких пакетиков с уксусом и кетчупом, захватываем с собой бутылку

красного вина из винного погреба и направляемся на пляж.

Вокруг еще светло, несмотря на то, что солнце давным-давно зашло, а небо стало

цвета барвинка. Крошечные белые точки появляются на синем – засияли звезды. Шум

волн успокаивает и, хотя на пляже все еще есть другие люди, особенно бездомные, ютящиеся в спальных мешках на одной стороне пляжа, ощущение такое, будто это место

только наше.

Вера слизывает жир и уксус со своих пальцев, затем ложится спиной на песок. Она

закрывает глаза и глубоко вдыхает мгновение или два, а потом поворачивает голову и

смотрит на меня.

— Ложись рядом со мной. Давай устроим сиесту, — предлагает она, поглаживая

песок рядом с собой.

Я откидываюсь назад, моя голова соприкасается с песчинками, все еще теплыми

после жаркого дня. Я беру ее руку в свою и крепко сжимаю, пока мы смотрим, как

темнеет небо и на нем появляются созвездия. Как в старые времена я прошу ее рассказать

истории о каждом из них, и она выполняет мою просьбу. В ее голосе звучит любовь, возможно, ко мне, а, может, – к самим звездам, и я настолько переполнен всем этим, что

одинокая слеза скатывается из моего глаза вниз, к краю щеки.

Уже темно и Вера не сможет увидеть ее. Она просто продолжает, снова

рассказывая мне о мифических существах и истории о любви и надежде. Уверен, половина из них родились в ее воображении, и это только помогает мне вспомнить, насколько она потрясающая, яркая и очаровательная. Мне бы так хотелось, чтобы ее

испанский был достаточно хорош, чтобы она могла поделиться такими же историями с

Хлоей Энн, а следом — чтобы однажды она могла поделиться ими с нашим собственным

ребенком.

Но как же теперь все будет, теперь, когда мир готов отобрать ее. Возвращение в

Канаду уничтожит Веру, выбьет из нее жизнь. Несмотря на то, что временами здесь было

тяжело, в ней все еще сохранилась решимость, воодушевление встретиться с проблемами

лицом к лицу, желание изменить порядок вещей, хотя она и чувствует себя пойманной в

ловушку. Когда она в очередной раз встречается со своей семьей, Вера сжимается и

становится женщиной меньше, чем она есть на самом деле. Я не хочу, чтобы с ней такое

случилось, – и это мое самое неэгоистичное желание.

Моя же самая эгоистичная мысль о том, что я не выживу, если ее не будет рядом.

Мне нужно, чтобы она осталась, потому что теперь для меня это единственная

возможность быть живым. Я не могу вернуться к тому, чтобы просто быть собой, это

нужно нам обоим. Мы ст о им любых жертв, каждого сожженного моста. Мы нуждаемся

друг в друге больше, чем в биении сердец в наших грудных клетках.

Как может так много поменяться за такой короткий срок? Я сжимаю ее руку еще

крепче, желая провалиться в песок, чтобы пляж поглотил нас целиком и забрал бы Веру с

собой. Я хочу укрыть ее от грядущего, и мою душу разрывает от понимания того, что это

не в моих силах.

— Матео, — мягко шепчет она, но я не могу заставить себя повернуть голову, чтобы посмотреть на нее. Я хочу удерживать осязание ее, смотрящей на звезды. Не хочу, чтобы она увидела боль в моих глазах. Я не хочу испортить нашу ночь.

— Да, — отвечаю я, так же мягко. Я смотрю вверх и вижу падающую звезду, несущуюся по небосклону. Я закрываю глаза и загадываю желание.

Я хочу, чтобы Вера была со мной вечно.

— Ты знаешь, я люблю тебя, — говорит она и этих слов достаточно, чтобы

заставить меня открыть глаза.

Я тяжело сглатываю, потому что, боюсь, могу рассыпаться. Я притягиваю ее руку к

своим губам и целую пальцы. — Я тоже люблю тебя.

— Как думаешь, — начинает она, но тут же замолкает. Она вздыхает так, будто на

сердце у нее непомерная тяжесть. — Думаешь, мы сможем жить долго и счастливо после

всего, всего этого?

Ее вопрос настолько поражает, что не оставляет мне выбора, кроме как посмотреть

на нее. У нее темные глаза, два влажных омута, уличные фонари, стоящие неподалеку, отражаются в них.

— Конечно, — отвечаю я. — Что заставляет тебя сомневаться?

— Потому что ты неуверенно говоришь.

Я потираю свои губы, пытаясь думать, пытаясь звучать достаточно убедительно

для нее.

— Вера, моя Эстрелла, я хочу, чтобы мы были вместе всегда. Я хочу, чтобы мы