Карина Хелле: Прах к праху

Я шла по Бруклинскому мосту, небо надо мной было черным бархатом с оранжевым отливом у горизонта. Звезд не было, передо мной раскинулся Нью-Йорк. Здания были вместо звезд, их огни были размытыми, как с помощью эффекта в «Фотошопе».

Хотя снег не шел, мост был присыпан тонким слоем белого снега. Я была в джинсах и тонкой толстовке, но холодно не было.

Все вокруг меня было тихим. Ни машин, ни людей. Река внизу не плескалась, не было звуков города. Снег был листом бумаги, кроме следов посередине.

Я знала эти отпечатки ботинок, как знала свою ладонь. Это я искала все время. Поэтому была здесь.

Я медленно пошла, снег скрипел под моими ногами. Вдруг следы свернули в сторону и пропали. Я прошла за ними и посмотрела на дорогу, где должны были ехать в город машины.

Мужчина стоял в стороне, смотрел на реку Хадсон. Я не видела ничего, кроме его темной спины, но знала, что это он.

— Декс! — заорала я. Он не двигался. Не обернулся.

Я закричала еще раз. Это был он. Почему не слышал? Как долго мы были порознь?

Хотелось снять ботинок и бросить в него, но я могла промазать. Я глубоко вдохнула и смогла перелезть на металлическую балку над дорожкой. Я как-то удержала равновесие, как канатоходец, пошла шла по балке. Я приблизилась к Дексу, легла на живот и слезла с балки, повисла в воздухе, как ребенок на турнике, а потом отпустила.

Я приземлилась с тихим стуком, колени болели от удара. Падение было долгим, и я удивилась, что сделала это, но не было времени на вопросы.

Я подбежала к нему, коснулась его руки, пальцы сжали его локоть, я боялась отпускать его.

Он не повернулся ко мне. Не дрогнул. Не издал звука.

Я потянула его с силой, ощущая панику. В чем дело?

Он не двигался, примерз к белой земле.

— Декс? — прошептала я и обошла его. Он смотрел на чернильную воду, его лицо было красивым с высокими скулами и сильной челюстью со щетиной. Но он был бледным, как снег, темные глаза соперничали с небом. Его лицо было пустым, черные волосы трепал ветер.

Он не посмотрел на меня, не заметил. Я не знала, был он настоящим или восковой фигурой. Я смотрела на него, ощущая внутри ужас, не понимая, дышит ли он.

— Это не Деклан, — сказал сзади едкий голос. Я вздрогнула и обернулась, но… никого не было.

— Выше.

Я задрала голову и увидела мужчину в костюме на балке надо мной. Концы его пиджака трепетали на ветру, его лицо скрывала тень.

Но я знала, кем он был. Все во мне говорило, кто это. Я его уже встречала.

— Что с ним? — спросила я у мужчины, сжав ладонь Декса и глядя на его лицо, пытаясь получить реакцию, хоть что-то от него. Он даже не моргнул. Он стоял, кольцо в брови блестело в огнях города. Это был Декс, мой Декс, любимый, суженый. Это был он. Я знала его лучше себя.

Но что с ним? Я не могла пройти столько и провалиться в конце. Я должна вернуть его домой.

— Ничего, — сказал мужчина сверху. — Теперь ему лучше. Он там, где должен быть.

Я посмотрела на мужчину, видя ненависть в его глазах. Они сияли, как никель, во тьме, и желудок сжался в страхе. Он вызывал во мне первобытный страх.

— Что ты с ним сделал? — прошептала я, взглянув на Декса и тряхнув головой. Нет, это был Декс.

— То, что сделаю с тобой, твоей сестрой и матерью, — сказал он.

Я не могла дышать, а потом выдохнула с болью от холода. Сияющие угли падали с неба, становились пеплом на моей коже. Они обжигали, снег шипел.

— Что? — выдавила я, медленно лишаясь сил.

Он улыбнулся, сверкнув белыми зубами.

— Скоро узнаешь.

Он резко развернулся, пошел прочь по балке, металл скрипел, пока он не ушел на дорогу.

— Майкл! — завопила я вслед. — Нельзя так его бросить. Он — твой брат.

Он тряхнул головой, и я увидела сияние его кожи от огней города. Он казался обожженным, красным. Я моргнула, пытаясь понять, откуда падает такой свет.

— Нет, — сказал он. — Он не мой брат. И я давно не был Майклом.

Он забрался на дорожку и пропал.

Вдруг мост задрожал, дергаясь, и я потеряла равновесие. Я схватилась за Декса, слыша жуткий грохот в воздухе. Мост начал трескаться, и брешь бежала к нам темной неровной линией. Огни появлялись из трещины, лизали провода у моста, что трещали и рвались, отлетая по воздуху.

Все дрожало, мост ломался надвое. Трещина двигалась к нам, к Дексу.

Огни стали выше, вырывались из трещины, и краем глаза я видела, как мир светлеет, река из чернильной становится огненной.