Карина Хелле - Любовь по-испански

преступления с плачущей мне в спину Хлоей Энн.

Я закрываю свое лицо ладонями, наклоняюсь к коленям и пытаюсь скрыться от

мира. Вера медленно гладит мою спину, но ничего не говорит. Она не говорит «все будет

хорошо», потому что как на земле все будет хорошо? Как оно может быть хорошо? Все

было плохо до этого, и я только что вогнал последний гвоздь. Это не означает, что я

сожалею о содеянном, но знаю этого фотографа и то, какая он сволочь, а, значит, не

спустит все на тормозах.

— Он собирается предъявить обвинения, — пробурчал я в свои руки.

Вера прекратила свои поглаживания.

— Он так сказал?

— Я просто знаю.

И я прав. На следующее утро мне звонят из департамента полиции с

рекомендацией нанять адвоката, потому что мистер Карлос Круз собирается обвинить

меня в нападении. Я принимаю решение взять один день больничного просто, чтобы

разобраться со всем этим. Последнее, что мне нужно, это чтобы Педро узнал об

инциденте, мне нужно сделать все от меня зависящее, чтобы не дать этому всплыть.

Я знал, что это будет нелегко. Мой адвокат, с которым я встречался слишком часто

за последний год, говорит мне, что есть хороший шанс не довести это дело до суда в

случае хорошего откупа. Видимо, я очень хорош в том, чтобы откупаться от людей. В то

же время он не слишком оптимистичен в том, что это останется вне газет.

Когда я привожу Хлою Энн в дом ее матери, то полон искушения рассказать ей обо

всем сразу. В таком случае для нее не будет сюрприз, когда она прочитает об этом

инциденте. Но почему-то я так и не решаюсь сделать этого, но внутри меня есть слабо

теплящаяся надежда на то, что, возможно, мистер Круз будет чувствовать стыд или

неловкость из-за инцидента, и он не попадет в таблоиды.

Гораздо позже я понимаю, что мне нужно было что-то сказать. Даже если фотограф

не заговорит, существует вероятность того, что говорить станет Хлоя Энн, когда Изабель

спросит ее о проведенном со мной дне. Сказать, что остаток четверга я провел на нервах –

значит, сильно преуменьшить.

Сегодня пятница. Сейчас десять утра, я сижу за столом, рассеянно смотрю старые

игры и победные голы на своем компьютере в попытке лучше понять команду. Я едва

могу сосредоточиться. Я практически бесполезен. Мои суставы болят, но я уверен, что его

лицо болит сильнее.

В мою дверь стучат. Я поворачиваюсь в кресле и вижу Педро с другой стороны

стекла, двигающегося к двери, чтобы открыть ее. Я не знаю, почему он просто не входит, учитывая, что дверь не заперта, но он парень того типа, которые пребывают в постоянной

борьбе за власть.

Я медленно стаскиваю себя с кресла и шагаю к двери.

— Да, сэр? — спрашиваю, открыв дверь и глядя на него испытующе. Он выглядит

так же, как и всегда — слабая улыбка и жесткий взгляд — так что я не могу понять, в чем

тут дело.

— Матео, — он произносит мое имя так, будто не уверен, мне ли оно принадлежит,

— как ты себя чувствуешь?

— Намного лучше, — отвечаю. — Проблемы с желудком.

Замечаю незначительно поднятую бровь.

— Хорошо. Рад слышать, что тебе лучше. Слушай... можно мне войти?

Я стараюсь не проглотить ком, образовавшийся в горле.

— Конечно. — отвечаю и отступаю от двери. Он складывает руки и осматривает

кабинет. — Где Уоррен?

— С Диего, — отвечаю, — внизу.

— Хорошо, — снова говорит он. — Матео, — продолжает он и делает паузу, будто

задерживая дыхание. Я жду худшего. Он уже знает. Я уволен. — Думаю, мы могли бы

перевести тебя на должность Уоррена, прежде чем ты займешь место Диего. Мы

постараемся сделать это в октябре. Тебе подходит?

Я несколько раз моргаю:

— Что, прости?

Его седые брови сошлись вместе, как будто я уже должен был это знать. — Мы

считаем, что ты готов. Я, во всяком случае. Лучше избавиться от Уоррена сейчас.

— Ох, но сэр, я думал, что Уоррен останется при мне помощником, когда я стану

тренером?

Он осторожно улыбается.

— Ах, Матео, какие наивные мысли. Уоррен знает, что теперь никуда не денется.

Ты получил от него максимум. Ему будет лучше в другой команде. У него не будет

проблем с ее поиском, предпочтительно в Англии.

Такое ощущение, что всех носителей английского языка увольняют в эти дни. Я не

знаю, что сказать, только то, что лично сам не считаю себя готовым к должности

помощника главного тренера Атлетико. У нас даже еще не было нашей первой

официальной игры в этом сезоне — он начинается только на следующей неделе.