Альберто Альварес - Роза Дюруа

— Это было неумное решение, — заметил Густаво, — Саморра очень опасный человек, и с ним такие шутки не проходят.

— В этом Ченте убедился, увы, ценой собственной жизни, — сказала Милашка. — Но каким бы он ни был, живым ему не быть. Я дала себе слово. И думаю, — она посмотрела Густаво прямо в глаза, — ты поможешь мне в этом.

— Я пришел не помогать, а осуществлять месть, — сказал Густаво. — Если хочешь, мы можем действовать вместе.

— А ты хороший парень, — вдруг улыбнулась Милашка. — Я всегда мечтала о таком — решительном, бесстрашном, справедливом. Жаль, что ты встретился мне слишком поздно.

Роза открыла глаза и при свете светильника посмотрела на часы. Был уже двенадцатый час ночи. Она отправила Томасу в свою комнату, убедив ее, что ей ничего не нужно. Физически Роза чувствовала себя сильнее, чем несколько дней назад. Доктор говорил, что ей можно уже потихоньку вставать. Но Роза постоянно ощущала на сердце какую-то гнетущую тяжесть, которая, казалось, пригибала ее к земле и не давала распрямиться. Днем и ночью, во сне и наяву образы и картины из прошлой и настоящей жизни сменяли друг друга перед мысленным взором Розы. И хотя в жизни ее было много светлых дней, они почему-то не вспоминались, а вместо этого каждая ошибка, своя или чужая, каждая обида и боль увеличивались многократно и заполняли собой все пространство. Из этого черного облака не найти было выхода.

Временами Роза старалась взять себя в руки и разговаривать разумно с Лаурой, Лус или Томасой. Лаура сообщала ей некоторые городские новости. Оказалась, что та непреодолимая стена враждебности, которая так потрясла Розу на балу, охватывала только очень небольшую часть Розиных знакомых. Аселия просила передать, что они делают все возможное, чтобы работа в цветочном салоне шла, как обычно, и просила Розу не волноваться. Многие знакомые прислали письма и цветы. Эрнандо звонил каждый день, и в последний раз Роза даже поговорила с ним по телефону. Через общих знакомых стало известно, что Эрнандо приказал своей секретарше не соединять его с Каролиной и отказался принять ее, когда она явилась к нему в фирму. Наконец, сегодня Лаура принесла Розе колье, подаренное Паулеттой, которое она считала безвозвратно для себя потерянным. Роза была ошеломлена и еще не знала, как отнестись к такому поступку Феликса, но Лаура ее успокоила.

— Не тревожь себя понапрасну. Колье твое и должно принадлежать тебе. А если тебя так беспокоит финансовый вопрос, ты можешь, когда поправишься, написать Феликсу расписку и выплачивать ему стоимость колье в рассрочку.

Роза согласилась, что этот вопрос придется отложить до ее выздоровления.

Но несмотря на эти проявления доброты, Розу страшило будущее. Ей казалось, что она уже не сможет вернуться к прежней жизни и делать вид, что ничего не случилось. А главное, все равно придется решать вопрос с Рикардо. При мысли о муже последние силы покидали ее, и ей казалось, что она находится в тупике, из которого нет выхода.

Ночь была темная и безлунная, через раскрытое окно Роза ощущала влажный ветерок, доносившийся из сада. Внезапно ей послышались в коридоре голоса. Неужели это Лус не спит так поздно? А с кем она разговаривает? С Томасой? Но Томаса, кажется, отправилась спать. Нет, это явно детский смех, а потом шепот. Но не может же Лус разговаривать сама с собой? Знакомые шаги остановились у двери Розы.

— Лус, это ты? — позвала Роза тихим голосом. Поскольку ответа не было, Роза попыталась позвать погромче: — Лус, зайди сюда.

— Мамочка, тебе что-нибудь нужно? — отозвалась Лус и вошла в комнату. И сразу за ней вторая Лус вошла и подбежала к кровати и сказала: «Мамочка, милая, как ты себя чувствуешь?»

«Я больна, и у меня двоится в глазах, — подумала Роза. — Ведь не могут в комнате находиться сразу две Лус, которые обе держат меня за руки и говорят «мамочка». Не может быть сразу двух одинаковых Лус. Если только…» Роза закрыла глаза. Потом открыла. Две одинаковых девочки слегка встревоженно смотрели на нее. Роза широко открыла глаза и прошептала: «Лус! Дульсе! Дульсе и Лус. Лус и Дульсе».

— Мамочка! — закричали в полный голос одинаковые девочки и бросились к ней с двух сторон. Хорошо, что их не видел доктор Родригес, прописавший Розе щадящий режим. Нет, Роза, конечно, заплакала, после чего заплакали две одинаковые девочки. Надо сказать, что Роза довольно быстро различила, кто из них Лус, а кто Дульсе. Но поскольку с одной она жила всю жизнь, а со второй последние несколько недель, но очень важных в их жизни, обе они оказались для Розы совершенно родными, и она не могла обойтись ни без одной из них.