Альберто Альварес - Роза Дюруа

Рохелио Линарес сидел около бассейна в саду своего дома и смотрел, как садовник Себастьян подрезает кусты.

В размеренных движениях седого сутулого человека была неторопливость, присущая хорошо знающим свое дело умельцам, посвятившим себя одному на всю жизнь занятию.

Казалось, цветы и растения старого сада сами ластятся к его рукам.

Под этими кустами выросло не одно поколение мужчин и женщин рода Линаресов.

Здесь они играли детьми, здесь к ним приходило томящее чувство любви, здесь настигали их первые житейские заботы, здесь они плакали, молились, проклинали, флиртовали и прелюбодействовали, здесь в просторных шезлонгах тянули старческие лица к последним в их жизни лучам солнца.

— Дон Себас, а вот скажите мне, пожалуйста, есть ли на том свете солнце? — спросил Рохелио, отличавшийся с детства любознательностью и не раз ставивший Себастьяна в тупик своими странными вопросами.

Себастьян разогнулся, поклацал большими садовыми ножницами и с напускной рассудительностью ответил:

— Так что, мой юный господин, сказать со всей точностью, что там есть, чего нет, пока не могу. Но уж солнце-то обязательно должно быть! Как же без него цветам в раю расти!

Рохелио рассмеялся.

— Значит, вам в раю всегда работа найдется!

— Нет, мне в рай ни за что не попасть!

— А я считаю, вы самый достойный претендент на райскую жизнь.

— Не пустит меня апостол Петр. Я ведь сколько цветов загубил!

Он поднял ведерко, которое было скрыто декоративным кустарником, и Рохелио увидел вещественные доказательства «греховности» садовника — свежесрезанные, невиданно красивые алые розы.

— Для кого этот букет? — полюбопытствовал Рохелио.

— Юный господин! Неужели вы запамятовали?!

— Бог мой! Так ведь сегодня день рождения Розы! — воскликнул Рохелио, направившись к садовнику. — А ну-ка посчитаем, сколько лет нашей милой «Дикарке»?..

— Не утруждайте себя, здесь их двадцать!

— Так, значит, ей двадцать…

— Пока…

— Ах, все-таки двадцать один! Где же двадцать первая?

Себастьян посмотрел на часы и ответил:

— Куда торопиться… На свет Божий наша Роза появится лишь через полчаса…

— Что за суеверие!

— Донья Паулетта точно сказала, я ей звонил. Роза в девять часов утра родилась… Вот проживет полных двадцать один, тогда и срежу.

Себастьян подошел к грядке и указал ножницами на один из цветков.

— Вон она, двадцать первая! Глядит на меня и печалится, что жить ей полчаса осталось… — Он вздохнул и сокрушенно покачал головой. — Нет, не пустят меня в рай…

Накануне своего дня рождения Роза Гарсиа отправилась в «затерянный город».

В этом бедняцком квартале ее взрастила сердобольнейшая из кормилиц — матушка Томаса, которая бежала с новорожденной после того, как дед Розы чуть не убил ее мать Паулетту за то, что она прижила ее от служащего в этом доме шофера…

Ни супружеские уговоры Рикардо остаться накануне дня рождения дома, ни мольбы Паулетты провести этот день у нее с мужем Роке, сыном Пабло и домоправительницей Эдувигес не подействовали на Розу.

Она хотела побывать в квартале своего детства.

Накануне дня рождения всем своим существом она тянулась к звукам, запахам и краскам этих проулков, тесных дворов и жалких лавчонок.

На этом вот пустыре, юркая и сметливая, она гоняла футбольный мяч, обводя сразу по дюжине орущих мальчишек и забивая голы…

У этой вот ограды играла в стеклянные шарики, оспаривая у соперников каждый сантиметр грязной уличной земли…

У этого вот покосившегося столба поколотила она толстого Палильо, схлопотав мокрым полотенцем по лицу от его клуши матери Каридад, которая позднее стала ее лучшей подругой…

В тесной старой квартирке, куда она не раз возвращалась после размолвок с Рикардо к матушке Томасе и куда он не раз прибегал просить прощения или посылал парламентером своего брата-близнеца Рохелио, они и устроили женский пир.

Матушка Томаса и шумная Каридид, с помощью невесты Рохелио Линареса — красавицы Эрлинды, жившей когда-то в соседней развалюхе, и великолепной барменши таверны «Твой реванш» Сорайды, специально прикатившей на своем шикарном, хотя и староватом «олдсмобиле», наготовили самой «изысканной» грубой еды, по которой так скучала Роза в богатом доме мужа.

Матушка Томаса жила вместе с Розой в доме Линаресов, куда она по настоянию Рикардо переехала вместе с попугаем Креспином, сразу же после того, как Рикардо и Роза наконец повенчались.