Стив Эриксон - Сады Луны

Слуги сновали по саду. Никто не заметил прибытия Парана.

Гарнет кашлянул.

– Твоих отца и матери здесь нет. Он кивнул. Они наверняка были в Эмало, в деревенском доме.

– А сестры здесь, – продолжал Гарнет. – Я послал слуг привести в порядок комнату.

– Там ничего не трогали? Гарнет опять ухмыльнулся.

– Ну да. Просто вынесли лишнюю мебель и бочки. Пространство важнее всего, знаешь ли...

– Как всегда, – вздохнул Паран и, ни слова больше не говоря, пошел к дому.

Шаги Парана отдавались гулким эхом, когда он подошел к длинному обеденному столу гостиной. Сидевшие на полу кошки бросились врассыпную. Паран снял дорожный плащ, бросил его на спинку стула. Потом сел на длинную скамью и устало прислонился к стене, завешенной гобеленом. Паран закрыл глаза.

Через несколько минут раздался женский голос:

– Я думала, ты в Итко Кане.

Он открыл глаза. Его сестра, Тавори, на год моложе, стояла в голове стола, положив руку на спинку отцовского стула. Сестра была как и прежде бледна, рыжеватые волосы подстрижены коротко, не по моде. Она стала выше ростом. Тавори больше уже не была неуклюжим подростком. Она безразлично разглядывала брата.

– Меня перераспределили, – ответил Паран.

– Сюда? Мы бы знали.

«Ах да, вы бы знали, неужели? Все бы только об этом и сплетничали», – подумал Паран.

– Все произошло внезапно, – сказал он вслух, – но произошло. Но я не останусь в Унте. Я здесь на несколько дней.

– Кто-то замолвил за тебя словечко? Он улыбнулся.

– К чему этот допрос? Или мы по-прежнему должны думать о нашем влиянии?

– Но ведь на тебе не лежит ответственность за семью, брат.

– Ах да, она лежит на тебе. Отец выздоровел?

– Он медленно выздоравливает. Здоровье у него слабое. Даже в Итко Кане ты...

Паран вздохнул.

– Все никак не оставишь меня в покое, Тавори? Все припоминаешь мой грехи? Я здесь всего на несколько дней, запомни. В любом случае, теперь семейство в надежных руках...

Ее бесцветные глаза сузились, но гордость не позволила ей ничего ответить.

– А как Фелисин? – спросил он.

– Занимается. Она не слышала о твоем возвращении. Она очень обрадуется и огорчится, что ты ненадолго.

– Она по-прежнему соперница тебе, Тавори?

– Фелисин? – фыркнула она, отворачиваясь. – Oна слишком мягка для этого мира. Для любого мира. Я полагаю, она не изменилась. Она будет счастлива видеть тебя.

Он посмотрел на ее удаляющуюся спину.

От него пахло потом, его собственным и конским, – дорога, грязь и все остальное...«Старая кровь и старый страх, – подумал Паран, оглядываясь. – Гораздо меньше, чем то, что я помню».

В столбах дыма вились вороны. Их крики сливались в единый хор и заглушали крики раненых и умирающих солдат. В неподвижном воздухе висело марево, пахло паленой плотью. На третьем по счету от павшего города Засеки холме в одиночестве стояла Порванный Парус.

Сквозь магический туман повсюду виднелись следы побоища: обломки доспехов, нагрудники, шлемы, оружие. Час назад здесь были мужчины и женщины, которые носили эти доспехи и это оружие, от них не осталось и следа. Тишина над мертвым местом тяжело гулко отдавалась в голове Порванного Паруса.

Она скрестила руки на груди. Малиновый плащ с серебряной оторочкой, указывавший на ее принадлежность к магам Второй армии, был теперь помят и разорван. На ее овальном лице, обычно свежем и полном лукавого юмора, появились глубокие морщины. Она была бледна.

Среди всех этих запахов и звуков, окружавших ее, Порванный Парус ощущала только тишину, которая просачивалась из пустых доспехов, разбросанных вокруг. В действительности же у тишины был иной источник. Магия, что бушевала здесь сегодня, вполне могла разрушить грань между мирами. Что бы ни таилось за Путями Хаоса, оно подкралось теперь совсем близко.