Йицхак Ави-Давид - Рассказы израильских писателей

«Это не так! Ты не разрушаешь. Ты сеешь жизнь…»

Я знала, что говорю неправду. Ведь я позаботилась, чтобы не забеременеть. Он ответил:

«Да. Настанет день и для посева. Я надеюсь. Я в это верю».

И больше не сказал ни слова… Скажите, доктор, вам это не напоминает старинную легенду о путнике? Помните? Всюду, куда он ступал, цвели цветы, слышалось пение птиц, но сам он шел, погруженный в печаль. Путник не знал, что, идя вперед, он сеял жизнь, и потому на сердце у него была глубокая скорбь.

Хава вышла на улицу. После полутемного кабинета улица показалась особенно светлой и веселой. У тротуара, на пустой площади, сгрудившись в кружок, стояли на коленях дети и пели:

Затем дети разбежались во все стороны. Только один остался. Он нагнулся к земле и бормотал что-то не то улитке, не то жучку.

Хава взглянула на мальчика, и его лицо показалось ей очень знакомым. Но она никак не могла припомнить, где видела это лицо раньше.

День тихо умирал в болоте. Молодая рыбачка пыталась уснуть и не могла; ее преследовали кошмары. Вспомнилась мать, письмо отца. Плохие вести шли от родственников. Она ворочалась с боку на бок и, приоткрыв глаза — кристально-чистые глаза девушки, совсем недавно ставшей женщиной, — вздохнула: «Какая жесткая постель! Хотя бы матрац был немного мягче!..» Заспанные глаза окинули недовольным взглядом низкие тонкие перегородки. «Как тяжело живется!.. Табуретка, старый диванчик и все, а вокруг — сплошная тьма… Когда же жизнь станет немного легче?»

Вечер опустился над рыбачьим станом. Домашние утки, откликаясь на зов маленьких утят, недовольно крякали: «кра-кра». Утки то копошились у берега в тине, то выплывали на чистую воду и подолгу плавали. «Кра-кра» жаловались они. Неужели их снова запрут на ночь в сарай? И чего люди боятся? Ведь их сородичи, дикие утки, плавают в озере и день и ночь! И ничего. Зачем же их гонят в сарай, когда нет никакой опасности? Небо чистое, ни облачка.

— Кра-кра… — подражает уткам рыбачка, сидя на постели рядом со своим мужем. Она дрожит от холода.

— Тяжело тут нам.

— Не хнычь. Это юнцы так хнычат, когда отправляются в ночь на рыбалку, — прервал ее муж, не сердито, но строго.

Перед взором рыбачки возникают ночные картины на озере. Холодно, мокро. Невод в воде… Муж с товарищами в лодках. Они внимательно следят за неводом. И так до самого восхода солнца…

Рыбачка взглянула на мужа, на его длинные, костлявые, словно железные прутья, руки. Неприятное ощущение от наступающей ночи — холодной и болотистой ночи — развязало ей язык.

— Подумай только… даже матраца у нас нет… мягкого матраца, как у наших соседей по бараку. Вот меня и одолевают кошмарные сны. И мать и отца видела во сне. Что с ними теперь? — У нее на глаза набежали слезы.

— Будет у тебя матрац… будет. Завтра же, — от жалоб своей молодой жены сердце рыбака смягчилось. — Завтра рано утром отправимся вдвоем на лодке и… у нас будет матрац.

Вскоре зазвонил колокол, зовущий на ужин. Окрыленная надеждой рыбачка пошла в столовую, рядом с ней шагал ее длинноногий худощавый супруг. Она молчала, не желая больше портить ему настроение. А между тем поговорить надо было бы еще о многом.

Холод пробирался сквозь рифленые жестяные листы, заменяющие стены. Ветер приносил с озера плохие вести, предвещая приближение холодной зимы. Эхо разносило свист ветра с возвышавшихся напротив Голанских гор. Со стороны тростниковых зарослей на северном берегу озера доносилось чье-то завывание.

За ужином рыбачка едва прикоснулась к пище, муж же ел с аппетитом. Особенно он налегал на хлеб. Хлеб он ел любой: черствый, теплый и даже горячий, причем утверждал, что горячий хлеб — прекрасное средство от малярии.

— Как ты много ешь сегодня! — сказала с удивлением жена.

Холодный ветер, разгуливающий по столовой, пронизывал ее насквозь! Червь сомнения начинал подтачивать сердце: «Выполнит ли он свое обещание?»

— Будет матрац… будет… — твердо повторил рыбак, когда согрелся и у него прошел малярийный озноб.

Рыбачка начала готовиться к завтрашней поездке. Когда все сидели еще за столом и ужинали, она взяла со склада две буханки хлеба, несколько рыб, мешки, два ножа и немного посуды. «Куда они поедут завтра? На восток или на север? Может быть, туда, где высоко в небе летают пеликаны, или же к устью озера?»