Кристин Лестер: Вместо свадьбы

Хорошо, что машина останется у нее, и на этом спасибо. Себастьян не был жадным. Да он вообще во всех отношениях хороший парень, может, и не такой интеллектуал, как Бернар, но с ним весело и комфортно. У него практически нет недостатков. Эвелин вздохнула. Нет, кроме одного: он любит Сесиль, а не ее.

Она припарковала машину и направилась в булочную, расположенную в цокольном этаже их дома. Вот сейчас она накупит пончиков и круассанов, съест их все сразу и станет толстая. Ну и пусть. Кому она теперь нужна?

Дома было все как утром. То есть уютно и спокойно. Едва Эвелин вошла в квартиру, у нее почему-то перестало болеть сердце и тревога с обидой ушли. Выгрузив на кухне многочисленную выпечку и сварив кофе, она принялась бессмысленно ходить по комнате, трогая предметы и наслаждаясь ощущением дома.

Дома у нее никогда не было. За все двадцать шесть лет жизни дом впервые появился именно здесь, в Довиле. И хотя сегодня она люто ненавидела и даже презирала французов за легкомыслие и бесстыдство, в глубине души Эвелин понимала, что именно в этой стране и в этом городе ей стало по-настоящему комфортно жить.

Никуда она не поедет. Не нужны ей никакие деньги и никакая Баффинова Земля. Она останется здесь. Здесь так хорошо, эти стены просто созданы, чтобы залечивать душевные раны. Она будет жить здесь, покупать круассаны… Растолстеет, постепенно успокоится, выйдет замуж…

Телефонный звонок, как и утром, отвлек ее от размышлений. На ходу хлебнув кофе и сунув в рот пончик в шоколаде, Эвелин нехотя пошла в комнату. Наверное, опять Бернар.

Утром он был еще и недоволен, что она уезжает с работы, так и не начав рабочий день. После такого-то разговора!

Номер на экране светился незнакомый. Эвелин с облегчением вздохнула: слава богу, не Бернар!

— Алло?

— Эвелин? Э-э-э… Эвелин Лорейн?

— Да. — У нее почему-то все оборвалось внутри. — А с кем я разговариваю?

— Это мадам Роше, хозяйка вашей квартиры.

— Ах, мадам! Простите, я не узнала вас!

Эвелин выдохнула. Странно, почему так заколотилось сердце? Наверное, чудовищное напряжение сегодняшнего дня дает о себе знать. Ну теперь-то можно успокоиться: мадам Роше — сама доброта и деликатность, Эвелин любила поболтать с ней о жизни, словно с лучшей подругой.

— Ну ты и не обязана узнавать меня. Как дела?

— Да все… все в порядке вроде бы. С квартирой, по крайней мере.

— А что, с тобой не в порядке? — Мадам Роше тихонько рассмеялась. — Что случилось, Эвелин?

— Да нет, ничего. Просто… Немного подводит личная жизнь.

— О, тогда не волнуйся, это сейчас поветрие такое. Все мои подруги, что помоложе, тоже жалуются на проблемы в личной жизни.

— Разве?

— Конечно.

— А мне так не показалось. Сегодня видела, как город утопает в весне и влюбленных парочках. Это так ужасно! — вырвалось у Эвелин. — То есть…

Мадам Роше снова рассмеялась:

— Ну, конечно, это ужасно, когда ты сама на фоне всего этого благополучия одинока, не так ли?

— Вы все понимаете.

— Ах, я все это пережила по несколько десятков раз в жизни, милая Эвелин. Нечего тут бояться. Страшно, когда ты теряешь не поклонника, а саму себя.

Это было в духе мадам: за светской беседой ненавязчиво учить жизни. Но Эвелин всей душой принимала такую расстановку ролей, иногда ей казалось, что в лице мадам Роше она нашла ту, кого у нее никогда не было, — заботливую мать.

— Мадам Роше, а может, вы хотите заехать ко мне? А то мне так одиноко…

— Ну, может, и хочу. Но вряд ли смогу. Впрочем… может быть, я заеду завтра.

— Завтра? — Снова какой-то странный холодок пробежал между лопатками. — А что случилось?

— Да, собственно, ничего, просто… Эвелин, а ты не собираешься отправиться в путешествие?

— В путешествие?

— Так я обычно в молодости залечивала раны от своих неудачных романов. И до сих пор уверена, что это самый действенный способ.

— О. Я как раз сейчас могу уехать, но не в путешествие, просто… на три месяца. А ключи я могу отдать, я могу…

— Эвелин, три месяца — это мало.

— В смысле?

— Дорогая моя девочка, случилось непредвиденное: мне нужна квартира. И довольно срочно… Эвелин, ничего не говори, я знаю, как ты привязана к ней, и помню, что мы договаривались о постепенном выкупе, но…

— Но как же так?.. — только и смогла вымолвить шокированная Эвелин и почувствовала, как слезы подступают к горлу. — Куда же я пойду?

— Что, совсем некуда?

— Нет. Да я и не хочу. Вы же знаете.

— Милая моя, мне нужна квартира где-то на полгода, может, месяцев на пять. А потом я ее снова для тебя освобожу.