Эрика Джеймс - Еще темнее

– Мистер Стил?

– Соедините меня с моей дочерью, – говорит он.

Блин.

– Минутку. – Я выскакиваю из кабинета, мчусь на кухню и протягиваю Ане трубку.

– С тобой хочет поговорить Рэй.

В ее глазах мелькает ужас. Она берет телефон и накрывает микрофон ладонью.

– Ты сказал ему! – шипит она.

Я киваю.

Она набирает в грудь воздуха и убирает ладонь с микрофона.

– Привет, па!

Она слушает.

Она спокойна.

– И что же ты ответил? – спрашивает она и снова слушает, глядя на меня. – Да. Неожиданно. Подожди. – Она направляет на меня еще один непонятный взгляд, идет в другой конец комнаты и выходит на балкон, где продолжает разговор.

Она начинает ходить взад-вперед, но останавливается возле окна.

Я беспомощен. Я могу только смотреть на нее.

Язык ее тела ничего мне не говорит. Внезапно она останавливается. На ее лице появляется улыбка, способная осветить половину Сиэтла. Он либо сказал «да»… либо «нет».

Черт.

Проклятье, Грей. Хватит думать о плохом.

Она говорит что-то еще. Похоже, она вот-вот заплачет.

Блин. Это не к добру.

Она топает назад и сует телефон мне. У нее раздраженный вид.

Нервничая, я подношу трубку к уху.

– Мистер Стил? – Чувствуя спиной взгляд Аны, я ухожу в свой кабинет – на случай плохих новостей.

– Кристиан, я думаю, что ты можешь называть меня Рэй. Похоже, моя маленькая девочка без ума от тебя, а я не из тех, кто готов с ней спорить.

Без ума от тебя. Мое сердце готово вырваться из груди.

– Спасибо, сэр.

– Но если ты ее как-нибудь обидишь, я тебя убью.

– Меньшего я и не ожидал.

– Сумасшедшие дети, – бормочет он. – Ты должен хорошенько заботиться о ней. Энни – мое солнышко.

– Мое тоже… Рэй.

– И удачи вам, когда будете звонить ее матери. – Он смеется. – Ну, я пошел рыбачить дальше.

– Желаю превысить ваш рекорд в сорок три фунта.

– Ты знаешь об этом?

– Мне сказал Хосе.

– Какой разговорчивый парень. Доброго тебе дня, Кристиан.

– Он уже добрый, – усмехаюсь я.

– Я получил благословение твоего приемного отца, правда, он дал его скрепя сердце, – объявляю я на кухне Ане.

Она смеется и качает головой.

– Думаю, Рэй ошарашен, – говорит она. – Мне надо сообщить маме. Но мне хотелось бы это сделать на полный желудок.

Она машет рукой в сторону кухонного островка, где нас ждет ланч. Семга, картофель, салат и интересный соус. Еще она выбрала вино. Шабли.

– Все шикарно. – Я открываю бутылку и наливаю нам по маленькому бокалу. – Черт побери, женщина, ты хорошо готовишь.

Поднимаю бокал в честь Аны. Неожиданно она мрачнеет. Я вспоминаю выражение ее лица возле игровой комнаты утром.

– Ана? Почему ты попросила меня не фотографировать тебя?

Она молчит, глядит на пустую тарелку, и это беспокоит меня.

– Ана, в чем дело? – Мой голос звучит резче, чем я хотел, и она от неожиданности подпрыгивает.

– Я нашла твои фото, – шепчет она, словно признается в каком-то ужасном грехе.

– Какие фото? – Но когда я говорю эти слова, я уже понимаю, о чем она говорит. И чувствую себя так, словно снова стою в отцовском кабинете и жду строгого наказания за какой-то проступок.

– Ты залезла в сейф? – Какого черта она это сделала?

– Сейф? Нет. Я не знала, что у тебя есть сейф.

– Тогда я ничего не понимаю.

– В твоем шкафу. В коробке. Я искала твой галстук, а коробка лежала под джинсами… которые ты обычно носишь в игровой комнате. Кроме сегодняшнего раза.

Блин.

Никто не должен был видеть те фотографии. Особенно Ана. Как они попали туда?

Лейла.

– Это не то, что ты думаешь. Я и забыл про них. Та коробка оказалась там случайно. Фотографии должны храниться в сейфе.

– Кто положил их туда? – спрашивает Ана.

– Это могла сделать только одна особа.

– Да? Кто? И почему ты сказал, что это не то, что я думаю?

Признавайся, Грей.

Ты уже упоминал о глубине твоей порочности.

Вот это, малышка. Пятьдесят оттенков.

– Возможно, это прозвучит некрасиво, но это моя подстраховка, – шепчу я, готовый увидеть ее возмущение.

– Подстраховка?

– Мера против огласки.

Смотрю на ее лицо; до нее доходит, что я имею в виду.

– О-о. – Она закрывает глаза, словно пытается стереть из памяти то, что я сказал ей. – Да. Правильно, – спокойно говорит она. – Звучит действительно некрасиво. – Она встает и начинает убирать посуду, чтобы не смотреть на меня.

– Ана.

– Они-то знают? Девушки… сабы?

– Конечно.