Маргрит Моор - Серое, белое, голубое

Ни слова не говоря, Роберт смотрит на запачканные уголки ее рта, на подергивающийся глаз, на спинку ее стула и иссохшую руку с бриллиантовыми кольцами — ту самую, что когда-то была сверкающей бриллиантами пухленькой ручкой, разрезала пудинг, отжимала мочалку, брала маникюрные ножницы, пролистывала, дрожа от гнева, найденную ею тетрадку со стихами шестнадцатилетнего сына: «Господин стихотворец остался на второй год!..»

Страх, что она станет выражать ему сочувствие, оказался напрасным. Целый час ему приходится выдерживать ее сердитый, в упор взгляд.

Затем наступает час Агнес Ромбаутс, женщины с волосами цвета меди, младшей дочери папаши-пьяницы. Те, кто встречал ее на пляже, замечали, что ее краски еще больше выцвели. Она жила теперь в небольшом провинциальном городке. Ее красивое тело находилось в первой стадии увядания. Они заходили к ней на квартиру, на полу — ковер, на крючке — домашний халат с экзотическими цветами. Покуда в нем живет уверенность в том, что наступит день, когда отсутствие Магды, пускай необъяснимое пока, станет прошлым, Роберт продолжает встречаться со своей любовницей. Пока ему удается вести из своего директорского кабинета безумные телефонные разговоры, а при встрече с родственниками и друзьями предупреждать выражение ими сочувствия, кстати поинтересовавшись, как у них самих дела и здоровье, Роберт не собирается отказываться от двойной жизни.

— Что тебе приснилось прошлой ночью?

Его вопрос, который знаменует собой начало заключительной части вечера, является неотъемлемой частью тайного ритуала их встреч.

Они теперь часто ездят ужинать в ресторан-поплавок. Агнес заказывает рыбу в масляном соусе, тушеный картофель и четыре вида овощей, разных в зависимости от сезона; его устраивает комплексное меню. Специально обсуждается только сорт вина.

— …«полиньи-монтраше»… — говорит Роберт.

Приносят благоуханную жидкость восьмилетней выдержки, тускло поблескивающую в хрустальном графине. Разговор за столом идет о том о сем. Он невольно зевает, прикрывая рот рукой. Около одиннадцати они вновь возвращаются в квартиру Агнес. Роберт бросает свой пиджак на спинку стула. Сквозь алкогольный туман, исполненный дружеских чувств, неизвестно к кому относящихся, и безадресной ностальгии, он смотрит на женщину, с насмешливой улыбкой на устах обнажающую перед ним свои массивные плечи. Разговор о снах он заводит намного позднее.

Она вначале не отвечает, продолжает, напевая, ходить по комнате, наклоняется над пепельницей с выражением такого невозмутимого безразличия, как будто напрочь забыла о его присутствии. Снова улегшись рядом с ним, она принимается рассказывать свой сон: «Я шла по городу, а за мной — двое животных, которых я должна была спасти. Город безлюдный, и в нем много башен. Я слышу топот лап за спиной, но так и не могу понять, кто же они такие. Может быть, собаки, а может, дикие звери. Башни — металлические, и они блестят. Я поднимаюсь по лестнице, все выше и выше. А когда добираюсь до самого верха, вижу, что за мной шла только одна собака…» Рассказ Агнес, как всегда, настолько незамысловат, что Роберту приходится сдерживать смех. Когда она закончила, он принимает серьезный вид и в свою очередь начинает рассказывать.

С самого начала было ясно, что о некоторых вещах он не хочет с ней говорить. Ни слова о Магде — это она хорошо усекла. Для нее это вне обсуждения, еще больше, чем для него. Далее, следовало избегать любых намеков на то, что происходило в жизни с каждым из них раньше, чем они начали встречаться. Никаких откровенностей, никаких банальностей в стиле невесть откуда берущихся афоризмов с претензией на тонкую наблюдательность. Но чтобы, несмотря на это, все-таки находить нужные слова, Агнес предложила рассказывать сны.

Как-то раз осенью он лежит под ее пуховым одеялом. С утра все небо в тучах, теперь в окна веранды хлещет дождь. В ответ на ее традиционный вопрос он говорит: «Понятия не имею. Мне больше не снятся сны». Она отворачивается от него так, словно он дал ей пощечину.

Через некоторое время в газетах появляются объявления о розыске, а по первому и второму каналам передают: «Комиссар полиции обращается…» С болью в сердце Роберт смотрит в лицо Магды, улыбающееся ему с экрана. Подсвеченные электронной трубкой, ее глаза на фото, снятом прошлым летом, кажутся беззаботными, а волосы — светлыми, как никогда. При желании он мог бы почувствовать даже запах духов на ее коже… Уже несколько дней стоит ненастная погода, по ночам подмораживает. «На ней было красное хлопчатобумажное платье, нейлоновый плащ, в руках — хозяйственная сумка». Разве эти сведения имеют теперь какое-либо значение? Моя жена.