Арнольд Кулик - Белый голубь

На погореловском берегу и людей не видно, должно быть, все в поле. Только коровы медленно и важно спускаются к реке. Отсюда рукой подать на взгорье, где приютилась маленькая часовня, построенная лет двести тому назад.

Бабке Грачевой, Дарье Семеновне, худой и сморщенной, невмоготу ждать, когда вернется с погореловской стороны Витька - девятилетний внук, посланный за лодкой к перевозу. Перекрестившись по привычке на неглубокую впадину, где когда-то висела икона в передней стенке часовни, Дарья Семеновна прилегла на траве и задремала на солнышке.

Весь день они с Витькой, приехавшим на лето из города, были в гостях в соседней деревне Вричкино - ильин день праздновали. Но что-то не понравилось там нынче Дарье Семеновне, видно, кума Прасковья Ильинична плохо встретила. Она сгребала на лугу сено и, увидев их, сказала:

- Трава нынче хорошая. Некогда чаи распивать… Подожди до вечера.

Вспоминая об этом, Дарья Семеновна и сейчас, в полудреме обиженно поджимает сухие тонкие губы. Так и не загостилась у кумы. Рано утром домой отправилась. А по дороге Витюшка совсем одолел вопросами:

- А почему, бабушка, здесь праздник, а у нас нет? Вот Первое мая все празднуют, во всем мире.

- У нас на Николу престол празднуют,- сухо ответила Дарья Семеновна.

- А что такое престол?

- Престол? - переспросила Дарья Семеновна и, немного подумав, сказала: - Престол - божье место. Не приставай…

- И он там сидит? - не переставал допытываться Витька.

- Кто сидит?

- Никола…

Глаза у Витьки голубые-голубые, а на лице насмешливая улыбка. Заметив ее, бабка сердито хмурится :

- Я тебе посмеюсь, озорник!

…Так хорошо лежать на пригретой солнцем траве, совсем не хочется вставать. Но откуда-то издали доносится звонкий мальчишеский голос:

- Вставай, бабушка! Я лодку привел…

Дарья Семеновна открывает один глаз, потом другой и, щурясь, всматривается в ослепительную синеву. На фоне яркого летнего неба хорошо видна старая часовня, похожая на растрепанное гнездо. Ветхая ограда, темные от времени стены, остатки купола, увенчанные ржавым крестом. А на кресте…

Как удивилась Дарья Семеновна, когда увидела прямо перед собой, на верхушке креста, большого голубя. Его снежно-белое оперение блестело в лучах солнца, а сам он горделиво расхаживал, выпятив вперед грудь, присматриваясь к простым сизарям, гнездившимся здесь же, в часовне.

Дарье Семеновне показалось, что необыкновенный голубь смотрит на нее чересчур пристально. Она даже зажмурилась от волнения и, открыв глаза, снова увидела белого голубя.

- Ай, батюшки, чудо! Чудо великое…- запричитала бабка и повалилась на колени.

Витька тоже увидел красивого голубя, глаза у Витьки загорелись, и в руках появилась рогатка.

Но тут он услыхал голос бабушки, нетерпеливо звавший его. Витька вздохнул, пришлось оставить голубя.

Дарья Семеновна спешила домой. Когда лодка, на которой Витька перевозил ее, ткнулась в погореловский берег, она перешагнула через борт и с такой быстротой зашагала к селу, что Витька, несший весла, с трудом поспевал за ней.

Дарья Семеновна, запыхавшись, вбежала в самый крайний дом, принадлежавший двум сестрам Ларькиным, Антонине и Елене. Сестры в колхозе мало работали, ссылаясь на слабое здоровье. Зато они каждый день ходили в церковь за семь километров. Витька с бабушкой не вошел, а остался возле окна, с удивлением прислушиваясь к тому, что рассказывала Дарья Семеновна.

- Лежу я, милые мои, и сон не идет,- слышался монотонный бабушкин голос.- Вдруг вижу на небе непонятный свет, будто окошечко там растворилось… И пал с неба огненный столб, прямо над нашей часовней…

- Над часовней?! - воскликнули обе Ларькины.

- Ага,- продолжала Дарья Семеновна.- Сердце у меня так и зашлось. Что, думаю, сейчас будет? Закрыла глаза и слышу, кто-то порхает, крылами возле меня так и машет, так и машет…

- Кто машет? - почти с испугом спросила младшая сестра, Елена.