Гарольд Роббинс: Мечты умирают первыми. Бегство из Занаду

— Именно поэтому они так лезли из кожи, чтобы сорвать меня с самой хреновой работы, которую удавалось получить?

— Это было до того, как они тебя раскусили. Теперь им чихать.

— Мне все равно не легче. Дело уже сделано. Я попал в черные списки всех стоящих работодателей.

— Вот поэтому я за тобой и послал. — Лонеган помолчал немного. — Не пора ли тебе открыть собственное дело?

— Какое? Ты собираешься купить мне такси, дядя Джон?

— Как насчет собственной еженедельной газеты?

У меня отвисла челюсть.

— Издеваешься?

— Нет, — ровно ответил он.

— Где-то здесь заковырка.

— Только одна. Реклама моя. С остальным местом можешь делать что угодно. Печатай, что хочешь. Мне плевать.

— Реклама — это деньги. А что останется мне?

— Тираж. Получишь чистый доход плюс десять процентов от рекламных поступлений на покрытие издержек.

— Кто будет владельцем газеты?

— Ты.

— Где взять деньги, чтобы начать?

— Газета уже выходит. Можешь полюбопытствовать. Это «Голливуд экспресс».

Я сжал зубами папиросу. Появившееся было чувство энтузиазма мгновенно угасло. «Голливуд экспресс» был бросовым листком, который я однажды — не слишком давно — обнаружил в своем почтовом ящике.

Дядя словно читал мои мысли.

— А что ты хотел? «Лос-Анджелес таймс»?

— «Экспресс» — не газета.

— Это как посмотреть. По мне, восемь страниц печатного текста — уже газета.

Я поискал в пачке сигарету, но не нашел. Лонеган пододвинул ко мне коробку. Я закурил.

— Твое пособие по безработице кончилось. Ни одна газета или журнал даже не прикоснутся к тебе. Ты недостаточно хорошо пишешь, чтобы зарабатывать, поставляя статьи в журналы, а твой роман отвергли все издательства, даже самые бульварные.

— А почему именно я, дядя Джон? Ты мог бы получить для своей газеты кого-нибудь получше.

Наши взгляды встретились.

— Спиши на тщеславие, — ответил он, позволив себе легкую улыбку. — В тебе кое-что есть. Может быть, это твое мнение о себе и обществе. Твой скепсис по поводу всего в сочетании с до сих пор не исчезнувшей верой в людей. Не важно. Во всяком случае, мне.

Тут он резко сменил тему:

— Сколько времени прошло с тех пор, как ты покинул армию?

— Пять лет. Я прослужил еще год после Вьетнама. Думаю, им не нравилась мысль о «зеленом берете», который будет шататься вне казарм и разглагольствовать против войны.

— Ты можешь получить солдатский кредит, чтобы начать газету.

— Ты серьезно? — спросил я, не в силах скрыть изумления.

— Я всегда серьезно, когда речь идет о деле, — ровно произнес дядя Джон.

— А что получаешь ты?

Он снял очки, протер их и водрузил обратно на нос. Взгляд его ясных глаз был тверд и жесток.

— Четыре страницы классифицированной рекламы по тысяче долларов за страницу. Это четыре тысячи еженедельно.

— Невозможно. Паршивый листок не продаст и десяти строчек в месяц.

— Это уже мои сложности. Чтобы заработать десять процентов, тебе всего-навсего надо хорошо составить объявления.

— То есть написать самому?

Лонеган кивнул.

— А кто за них заплатит?

Он пожал плечами.

— Деньги наличными. Доллар строчка, от четырех до десяти — объявление. Пишешь и получаешь свои десять процентов.

Теперь все наконец-то стало на свои места. Дядя в большом бизнесе с крупными наличными. Отличный способ отмыть деньги. Средняя ставка на черном рынке для этого — от сорока до пятидесяти процентов. Лонеган сообразил, как обойтись всего десятью.

— Мне надо подумать, — сказал я.

— Думай. Завтра утром Билл подберет тебя у дома и отвезет в офис газеты. Посмотришь на обстановку.

— Билл?

— Инкассатор.

— А!

До сих пор мне не приходилось слышать, что у него есть имя. Я встал.

— Завтра вечером придешь ко мне сюда в это же время и дашь ответ.

— О’кей.

Я направился к двери.

— Кстати… тот мальчишка в твоей квартире. Если ты с ним трахался, то сходи заправься пенициллином. У него триппер.

Лонеган достал из кармана двадцатку и кинул ее на стол.

— На случай, если у тебя нет денег. Здесь хватит и для тебя, и для той мексиканочки, с которой ты ужинал.

Я поглядел сперва на двадцатку, потом на дядю.

— Не нуждаюсь.

С этими словами я закрыл за собой дверь, спустился по лестнице, пересек бар и вышел на улицу.

Жалко, что Верита уехала. Я медленно стал спускаться с холма. Чтобы добраться до ее жилища понадобится не меньше часа, но ничего не поделаешь. Она не заслужила, чтобы я награждал ее триппером.