Флора Спир - Гимн рождества

- Зачем вы мне это показываете?

- Ты настаивала. Это последний акт, последняя сцена, - прозвучал скорбный ответ.

Со всевозрастающим ужасом Кэрол поняла, что это за ржаво-коричневые пятна на стене позади столбов. Когда заключенных привязали к столбам, к ним подошел Командир Драмм с повязками в руке.

- Не нужно повязки, - произнес разбитым голосом человек, привязанный к центральному столбу.

- Ник! - вырвалось у Кэрол. - Нет, этого не может быть!

- Нет. - Женщина слева от Ника тоже отрицательно качнула головой, отказываясь от повязки, как и ее брат, когда Командир Драмм хотел завязать ей глаза.

- Пен! Леди Августа, остановите! Заставьте Драмма остановиться!

- Я не властна это изменить. Такова участь этих людей - если настоящее и будущее останутся без изменений. А изменить что-то можешь только ты, Кэрол.

- Полагаю, ты такой же храбрый дурень, как твои приятели? И так же хочешь смотреть смерти в лицо? - спросил Драмм у человека справа от Ника.

Эта исковерканная тень могла только выдохнуть:

- Д-д-да. - Это было произнесено с такими муками, что Кэрол решила - у человека повреждена гортань. Но он, как и его друзья, пытался стоять прямо, несмотря на то что был чудовищно изувечен.

- Бэс! - крикнула Кэрол, плача от жалости. БЭС хотел ее спасти, когда Командир Драмм целился в нее, и, конечно, тот позаботился, чтобы Бэса истязали особенно страшно, поскольку он осмелился поднять станнер на самого начальника народных гвардейцев.

- Обойдемся без последних слов, - резко бросил Командир Драмм, отойдя от заключенных и присоединяясь к остальным гвардейцам. - Никто не услышит, что вы там скажете, кроме меня и моих людей, а нам на это плевать.

Ник попытался стать прямее, хотя веревки ему мешали, поднял голову и гордо посмотрел на своих мучителей. Несмотря на хладнокровное заявление Командира Драмма, Ник говорил с таким вызовом, которого никак нельзя было ожидать от человека в таких чудовищных обстоятельствах.

- Мы не умираем, - заговорил Ник, мешая слова с затрудненными выдохами, мы любим... надеемся... по-прежнему мечтаем... о лучшем мире. Мы будем жить.

- Очаровательная теория, - фыркнул Драмм, - но боюсь, логика хромает. Когда мы вас прикончим, вам придет конец.

- Нет, - Ник задыхался, - не... не конец.

- О Боже! - закричала Кэрол. - Помоги им! Кто-нибудь, помогите!

- Гвардейцы, готовься, - приказал Командир Драмм с усталым спокойствием, показавшимся Кэрол омерзительным. - На прицел. Огонь.

- Нет! Стой! - Отчаянные мольбы Кэрол никак не действовали на происходящее. В ушах у нее резко зажужжали пули. Люди, привязанные к столбам, дернулись, а потом замерли без движения.

- Ты видела то, что хотела. - Голос леди Августы звучал как торжественный шелест в мертвой тишине, наставшей после расстрела. - Запомни это как следует.

Круг света перед глазами Кэрол уменьшался и уменьшался, пока не исчез совсем, и опять все вокруг было темно.

А в груди Кэрол, под рукой, которую она все еще прижимала к тому месту, где кровоточила рана, которую она когда-то получила за свою самоотверженность, ее сердце тихо разбилось на бесконечное количество маленьких, мучительно острых и болезненных осколков.

Глава 18

Кэрол была одна, леди Августа исчезла, оставив ее посреди площади. Сначала стояла полная тишина. Потом постепенно стали возвращаться звуки. Первое, что услышала Кэрол, был гудок автомобиля, внезапный плач ребенка и уговаривающий голос матери.

Кэрол в замешательстве озиралась. Туман поднимался. Горят фонари. Лампочки на елке сверкают разноцветно и празднично. Площадь окружают старинные дома, целые и ухоженные. Многие двери украшены венками, а в окнах яркий свет. Прямо перед ней Марлоу-Хаус. Все его четыре этажа и крыша прочные, в полном порядке, не поврежденные ни войной, ни временем.

Протянув руку к рождественской елке, Кэрол коснулась с неведомым ранее восторгом ее колючих иголок и ощутила тепло, исходящее от лампочек.

- Ты настоящая, - сказала она деревцу, - не металлическая. Тебя не выдумало равнодушное Правительство. В .тебе есть смысл. Благодарю Господа Бога за Рождество!

Она не стала входить через вход для прислуги. Она знала, что Нелл, скорее всего, на кухне с мисс Маркс и Хетти, и пока ей не хотелось ни с кем разговаривать. Потом будет время для разговоров, когда она осмыслит все, что случилось.

Ключ она нашла в сумке, все еще висящей у нее на плече, и, поднявшись по ступеням, вошла через парадную дверь. В холле она задержалась на минутку, глядя на чистый черно-белый мраморный пол и панели, которые Нелл с таким усердием начищала до блеска. В холле было пусто. Крэмптон, вероятно, на кухне с женщинами. Кэрол направилась к гостиной и открыла створку двустворчатой двери.