Флора Спир: Любовь и честь

Отцу Эмброузу, аббату Святого Юстина, исполнилось семьдесят три года. Почтенный возраст не притупил остроты его глаз, но суровое лицо бесстрашного когда-то воина с годами смягчилось. В эту пору отец Эмброуз был не столько знаменит своими прошлыми ратными подвигами, сколько великой ученостью и мудростью, добротой и состраданием, любовью к ближним. Он ревностно помогал в беде как братьям аббатства, так и людям светским. В это позднее ноябрьское утро его особенно взволновали жизненные истории, которые собирались поведать ему прибывшие путешественники. Они с нетерпением ждали почтенного аббата в приемной.

Их было трое: двое богато одетых мужчин и девушка, едва достигшая шестнадцати лет. Несколько сопровождавших их слуг и солдат оставались во дворе, чтобы узнать, где, по распоряжению Эмброуза, они смогут провести ночь.

– Вам понадобится моя помощь, – сказал аббат своим гостям, – самим вам не справиться.

– Мы это понимаем, святой отец, но вы присоединитесь к нам лишь в самый критический момент, – ответил атлетического сложения мужчина. – Если мы будем действовать слишком торопливо, все пропало. Замок надежно укреплен, и лобовой атакой его не взять; поэтому мы и просим приютить наших людей до тех пор, пока они нам не понадобятся.

– Они могут здесь остановиться. А как вы, моя дорогая? – Взгляд Эмброуза обратился на юную девушку. – Вы тоже останетесь в аббатстве, пока их замыслы не будут исполнены?

– Это и мои замыслы, отец Эмброуз, – возразила она, но я не могу и не хочу оставаться в стороне. Если понадобится, я отправлюсь в атаку вместе со всеми, переодевшись оруженосцем.

– Ты дочь своего отца, храбрая, умная и, пожалуй, немного самонадеянная, – улыбаясь, заметил Эмброуз. – Я осмелился быть столь откровенным, потому что крестил тебя. Ты оправдала мои самые лучшие надежды – стала такой же прекрасной и сильной духом, как твоя красавица мать.

– Не думал, что вы так игривы, отец мой, – съязвил один из гостей. – Что сказали бы ваши собратья по Святому Юстину, если бы услышали, какие слова восхищения вы преподносите даме?

– Они нисколько не удивились бы, зная, – голубые глаза Эмброуза лукаво заблестели, – что я подолгу жил в разных странах и глубоко усвоил чужеземные обычаи. Несмотря на то, что уже прошло много лет после моего возвращения, так и не отвык от них.

– Что ж, дорогие мои родичи и друзья, – серьезно обратился к пришельцам Эмброуз, – расскажите мне о своих замыслах, – я хочу вам помочь исполнить их. Знаю: существует дама, которая давно нуждается в спасении, и есть люди, оклеветанные в нарушении закона, их невиновность необходимо доказать; вернуть им доброе имя и честь. Я охотно буду содействовать исполнению великодушных дел: любой ценой пытаясь восстановить справедливость и победить зло, чтобы мертвые покоились в мире.

– Ради чести, – поклялся атлет, растроганный словами аббата.

– Ради любви, – промолвил, едва сдерживая волнение, его спутник.

– За любовь и честь, – твердо произнесла юная амазонка.

В начале 1134 года барон Рэдалф Бэннингфордский решил, что пришла пора выдать замуж дочь. Джоанне было уже четырнадцать лет – возраст невесты. Друзья говорили барону, что дочь у него красавица, хотя сам Рэдалф не разделял их восторга. Но ведь он редко смотрел на Джоанну. Рэдалф был слишком занят противоборством со своими могущественными соседями, чтобы наблюдать, как расцветает его дочь.

Рэдалф годами успешно лавировал между честолюбивыми интересами своих соседей. Это были могущественные лорды, владеющие огромными поместьями между Англией и Уэльсом. До сих пор с помощью хитрости во взаимоотношениях с сиятельными вельможами и дружбы с королем Генрихом I ему удавалось сохранять свою независимость и целостность родовых владений. Но постепенно времена изменились, и Рэдалф почувствовал себя в опасности. Когда он последний раз был при дворе, то заметил: король Генрих постарел и ослаб. Вряд ли одряхлевший король еще долго проживет… год-два, если Бог даст, три, думал Рэдалф.

Наследницей Генриха была его надменная дочь Матильда. Король приказал своим вассалам присягнуть принцессе, но, несмотря на священность присяги, большинство нормандских лордов не желали, чтобы ими правила женщина. Многие предпочитали видеть на троне племянника Генриха – Стефана. Рэдалф боялся, что после смерти Генриха, пока не появится законный король, настанет пора беззакония и гражданской смуты. В такие тревожные времена ему понадобятся сильные и преданные союзники, чтобы сохранить свои владения от посягательств более влиятельных и алчных лордов.