Примечательно, что в книге Портера «Конкурентная стратегия» есть часть о стратегии консолидации отрасли, но нет части о разделении консолидированной отрасли (что было бы особенно интересно предпринимателям). Портер делает выбор в пользу увеличения размера и масштаба, что часто означает подавление конкуренции. Слов «политика» и «влияние» нет в алфавитном указателе и в содержании книги, но не нужно особого воображения, чтобы понять: эта книга – руководство по использованию корпоративного влияния и политических инструментов для подавления конкуренции. Прочтите о «барьерах для выхода на рынок», использовании судебных разбирательств как основы стратегии против «более слабых компаний» [Competitive Strategy, 1980, с. 80] и проч. (подробнее см. [Минцберг и др., 1998; 2009, глава 4]; [Кеннеди и Померанц, 1986]). «Портер ограничивает понятие стратегии вопросами защиты бизнеса от соперников. Цель стратегии – поиск “тихой гавани” для бизнеса, где он будет защищен от деструктивного влияния конкуренции» [Деннинг, 2012]. Портер и Тайсберг утверждают, будто «осознают вероятность того, что некоторые игроки попытаются в ответ на рост конкуренции исказить цифры и обмануть систему. Но соперничество создаст также и мотивацию вскрывать случаи подобных махинаций, находить новые подходы к оценке результатов и методы работы с рисками, что ограничит возможности для манипуляций. Конкуренция определенно способствует началу активного и давно необходимого обсуждения подходов к справедливой оценке и сравнению результатов» [2006, с. 104]. Но на чем основан такой вывод? В современной бизнес-среде наблюдается множество фактов, свидетельствующих ровно об обратном, и большинство из них связано как раз со стремлением конкурировать на основе результатов: компании стараются показать прибыль, которую положительно оценят аналитики фондового рынка.
Издана на русском языке: Минцберг Генри. Требуются управленцы, а не выпускники МВА. М.: Олимп-Бизнес, 2010 . Прим. ред .
Хед [2003, с. 135] связывает происхождение термина «организация медицинского обеспечения» (о нем речь шла выше) с бизнес-концепциями. Невролог, ставший автором этого термина и убедивший президента США Никсона его использовать, «видел здесь удачную бизнес-модель, которая может привнести в здравоохранение методы индустриальной революции: “переход к более крупным единицам продукции, внедрение технологических инноваций, разделение труда, замену труда капиталом, жесткую конкуренцию, прибыльность как обязательное условие выживания”».
Херцлингер [2006, с. 61] приводит многочисленные примеры неудачных попыток управлять учреждениями здравоохранения как бизнесом, но всякий раз связывает это с разными причинами. В одном случае ничего не получилось потому, что привыкшие к прежним условиям врачи «сопротивлялись прямой рекламе» [2006, с. 4], да и многие среди персонала считали такой подход неверным и ведущим к искажению информации. В другом случае это было якобы из-за того, что «врачи негативно отзывались о качестве услуг» компании или из-за «отсутствия опыта в здравоохранении у основного инвестора – венчурного фонда, до этого курировавшего технологические проекты» [2006, с. 5]. Удачный пример – история Hospital Corporation of America (НСО), вынужденной заплатить правительству США 1,7 миллиарда долларов за завышение стоимости услуг по государственным программам Medicare и Medicaid, что стало крупнейшим в истории США штрафом за мошенничество. Удивительно, но дальше Херцлингер пишет: «Некоторые задаются вопросом, пришлось ли бы некоммерческой организации заплатить такую серьезную сумму по обвинению в нарушениях». В любом случае, «компания преодолела кризис ‹…› и продолжает работать». Не вполне понятно, считает Херцлингер этот пример поддерживающим или опровергающим ее собственный тезис.
Об этом же пишет Дени: «Проекты бюрократических или политических реформ, цель которых заключается в быстром изменении всей системы здравоохранения, приводят к серьезным потрясениям, хотя вовсе не гарантируют глубоких изменений в подходах к работе» [2002, с. 3].
Включая опыт Канады, где, как уже говорилось, себестоимость услуг ниже, а результаты выше. Портер и Тайсберг иногда все же упоминают опыт других стран, но сохраняют ту же предвзятость: «Во французском здравоохранении, к примеру, пациенты могут получать помощь в частных клиниках, где оказывается более 40 % всех медицинских услуг и на которые приходится лишь 22 % издержек, что еще раз подчеркивает преимущества частного сектора» [2006, с. 377]. И только в сноске авторы признают, что государственные больницы гораздо активнее частных занимаются исследованиями, «так что разница в объеме издержек связана не только с уровнем операционной эффективности» [2006, с. 433]. Более того, они вообще не говорят о том, что французы склонны отдавать предпочтение государственным больницам, когда дело касается серьезных заболеваний, лечение которых очевидно дороже.
Читать дальше
Конец ознакомительного отрывка
Купить книгу