Арчибальд Скайлс - Мадонна. Проклятый город

– Ты когда-нибудь видела электродвигатель, который в советское время стоил, как Жигули? – Спросил он. – Вот, смотри.

Аркадий был в таком восторге, будто бы добыл кусок золота, и я подумала, как легко они умеют делать себя счастливыми. Впрочем, он принес и мне такое сокровище, что я даже обмерла от удовольствия – огромную дореволюционную поваренную книгу. Вася разграфил лист и перенес в него таблицу соответствия старых мер и весов с современными.

– Фунт дореволюционной говядины, конечно, вкуснее, чем полкило нашей, – сказал Вася. – Но так тебе легче будет.

Вообще-то, это Вася мастер готовить. Настоящий мастер. Он вообще не пользуется рецептами. Вместо этого он раскрывает полки с продуктами, заглядывает в холодильник. Некоторое время стоит в тишине, а потом начинает. Чаще всего он и сам в начале не знает, что выйдет в конце.

– Рецепты нужны тем, кто не способен достичь состояния, из которого они рождаются, – как-то сказал он. Раньше именно Вася готовил, и разговоры их с Аркадием в основном велись на кухне. В отличие от Ольги мы с Васей никогда не делили кухню, а как-то уживались там вместе. Обычно, если Вася что-то готовил, мне хотелось просто встать рядом и посмотреть, что он делает.

В этот раз (мы пришли в студию с Аркадием и застали там Васю) он жарил поджарку для макарон, которая, как часто бывало, становилась отдельным блюдом, съедаемым без них.

Так же, как и в стихах, он каждый раз придумывал новое блюдо, рецепт которого потом и не вспомнил бы. Его стихи на обрывках бумаг я аккуратно собирала и относила к себе в Ольгину квартиру, а его находки в кулинарии просто запоминала. Однажды попробовав то, что у него вышло, раз и навсегда я отказалась использовать панировочные сухари из белого хлеба и перешла на ржаные. А банку с смесью трав и крахмала, которой он натирал мясо, чтобы при жарке оно не теряло сок, я просто перепрятала и пользовалась ею сама. Впрочем, Вася про нее и не вспоминал. Для него то, что было придумано и реализовано, раз и навсегда переставало быть интересным. Он шел дальше.

– Привет, Васό! – Закричал Арчи прямо с порога, еще на лестнице уловив запах жареных овощей и поняв, что у нас гости.

– Привет! – крикнул из кухни Вася. – Арти, сходишь за сыром? Полкило возьми, любого. И хлеба.

Аркадий ушел, а я стала смотреть, что Вася делает. Это были просто жаренные перцы и томаты с морковью, куда Вася добавил немного лимонной цедры. Но готовое блюдо оказалось совсем другим, когда из магазина вернулся Арчи, а Вася поджарил нарезанный кубиками хлеб и кинул его в овощи вместе с тертым сыром и зеленью.

– Сейчас духовенство обещало зайти, – сообщил он. – Давай купим сковороду побольше. Эта впритык.

Я обрадовалась. Отец Андрей заходил редко. Это был еще один человек в моем новом окружении, который всегда приносил с собой такую непостижимо приятную атмосферу, что и после его ухода иногда хотелось просто молча посидеть и прочувствовать то состояние, которое оставалось еще некоторое время после его ухода. А окружение мое за время болезни и выздоровления сменилось почти полностью. Я жила в том же городе, но населен он был теперь совсем другими людьми. Как будто бы их было два: старый город-призрак, в котором остались моя мать и сестра, моя болезнь и детство, мои разбитые мечты и глупые надежды; и новый: свежий, стройный, блистательный и уверенный в себе Петербург, в котором жила и радовалась жизни уцелевшая Женя. Где-то здесь в этом городе, в темных аллеях старого кладбища нужно ей было найти могилу отца, которую она так и не посетила, и сказать несколько слов наедине тому, кто единственный во всем мире, ласково и смешно звал ее «Жаконя».

***

Я не удивляюсь чудесам и совпадениям с тех самых пор, когда болезнь подвела меня к тому самому краю, где заканчиваются границы человеческой жизни, но начинаются границы чудесного. Помню, где-то услышала о чудодейственной иконе, которая исцеляла даже самых безнадежных больных и уговорила Ольгу поехать туда. Мы заблудились. Навигатор показывал, что мы на месте, но слева тянулся лес; справа поле, а часовни никакой не было. В эту минуту мы заметили, как через поле к нам шел человек. Казалось, он еще далеко, но вот он уже стоял перед нами. В руках у него была завернутая в холстину доска.

– Чего ищите, девонька? – спросил он меня.

Я объяснила.

– Ну, пойдемте провожу, – неожиданно сказал мужичок. – Помогите только донести, а то я умаялся тащить.

Я взяла доску, и мы пошли через лес. Оказалось, что то была не часовня, а церковь и дорожка к ней шла с другой дороги. Мы ехали по навигатору и действительно подъехали почти вплотную, но с другой стороны, где никто не ходил. Сама же церковь оказалась метрах в ста через лес.