Арчибальд Скайлс - Мадонна. Проклятый город

И хотя Ольга теперь почти всю неделю жила в Москве, а в город прилетала только в пятницу, готовка у нее дома, где я до сих пор жила, не доставляла мне удовольствия. После работы я забегала к ней накормить тоскующего от одиночества кота и, если кто-то был в студии, ехала прямо туда упражняться в кулинарии. Мы жили как бы параллельной жизнью. Я оккупировала кухню, а парни холл.

Оттуда до меня долетали только обрывки их разговоров. Васин голос:

– Мужчина – это точка, а женщина пространство. Мы в ней, как огонек на экране осциллографа. Женщина нужна нам, как пространство бытия.

Аркадий говорит:

– Ну, за не имением пространства, можно осциллировать самому. Левой, правой.

Оба смеются, а я достаю телефон и начинаю искать, что такое осцилляция. В тайне от парней я читала Отто Вайнингера 6 6 Отто Вайнингер – немецкий философ, автор труда «Пол и характер». . Домучивала до конца его книгу. Я взялась за нее, когда несколько раз подряд слышала его имя в спорах Аркадия и Васи про супермужество. Мне, сама не знаю почему, всегда было интересно узнать, как именно мужчины воспринимают женщин. Но все-таки есть вещи, которые они, наверное, никогда не поймут просто потому, что их нельзя понимать мужским умом. Он воспринимает все ограниченно. Только в рамках логики. Вот и Вайнингер, препарировав женщину, как лягушку и не найдя в ней духовного начала, в двадцать три года покончил с собой. Тут же вспомнился мне и Лермонтов, а за ним и Джек Лондон с его «Мартином Иденом». Почему мужчине все время надо дойти до чего-то и поставить точку? Бог и так ее поставит, когда надо будет, а пока пей и веселись юноша. Неужели нельзя просто наслаждаться прогулкой? И в любви они такие, и в отношениях: сделать и успокоиться.

В этой связи вспомнила я наш разговор с Викой.

– Знаешь три главных секрета женской привлекательности? – Спрашивала она за большой чашкой желеобразного шоколада, который заменял ей целый обед.

– Знаю, – говорю я. – Внешность, внешность и внешность.

Вика смеется.

– Статус, сексуальная привлекательность и доступность. Нужно, чтобы эти три вершины никогда не совпадали, и мужчина, покорив одну, тут же понимал, что осталось еще две, а покорив другую, понимал, что лишился приза за первую и так бы и ползал туда-сюда всю жизнь… Гад ползучий, – заканчивает она, и мы обе смеемся.

– Представляешь, раньше, когда под воду погружались в скафандрах, в которые надо было постоянно качать воздух ручным насосом, на эту работу брали только женщин, – доносилось из студии.

– Почему?

– Ну, мужик может отвлечься и остановиться, а женщине материнский инстинкт никогда не позволит отойти от насоса.

– Надежды юношей питают. Просто мужик может покачать и остановиться, а женщина может туда-сюда осциллировать постоянно и не устает. Юноша, вы помните, что осцилляция это тоже самое, что и фрикции?

– Иди-иди, осциллируй отсюда. Чего это ты про насос вспомнил?

– Да работает твой мотор. Плотность воздуха достаточная. На выходных запустим на полную мощь. Женя! Что ты там сожгла?

Я выхожу из кухни.

– Женя, ты знаешь, что такое осциллограф? – спрашивает Аркадий.

– Знаю. Слово осциллограф происходит из двух слов: осцилло – качание и графо – пишу. Аркаш, кажется, я сожгла твою любимую сковороду.

– Ни фига ты не знаешь! В древней Индии и Китае, когда они изучали методы тантрического и даосского способов любви, была такая профессия. Сидит мужик возле кровати и записывает, сколько раз нужно женщине туда-сюда по мозгам проехаться, чтобы до нее дошло. Ты, Арка и сам этого не знал. Думал, что осциллограф – это просто прибор, да?

– Не дерзи старику, сопляк! – Смеется Аркаша, и Вася подхватывает его смех и вдруг выдает неприличное:

– Ты х… мне тёрла, тёрла, тёрла

Пока желанье не умёрло.

И понял я: все – суета!

Вся жизнь моя: туда-сюда.

– Вот это экспромт! – Не выдерживаю я.

– Я, Женечка, живу экспромтом. Экспромт, сарказм и осцилляции – что еще остается в бессмысленном двадцать первом веке не старому еще атеисту?

Я возвращаюсь к горелой сковороде. Вася – атеист? Не верю. Из студии слышится разговор про турбину. Про турбину эту они уже успели мне, как мальчишки, захлебываясь собственным энтузиазмом, прожужжать все уши. Я даже стала понимать технические детали ее работы. Оказывается, еще в перестроечном хаосе Васин знакомый вынес через музей завода Климова, экспериментальную турбину, в надежде получить за нее хоть что-то, чтобы накормить семью. Вася, хоть и сам сидел без денег, увидев турбину, отдал ему за нее самое ценное, что у него тогда было – двадцать литров чистого спирта-ректификата, который тогда ценился больше денег и, который он хранил в тайнике под ванной на случай самой крайней нужды. Турбина эта была уникальна тем, что там, где можно, была сделана из титана и легких сплавов. Предназначалась она для совсем тогда передовой, но заброшенной темы беспилотных летательных аппаратов и хоть была очень невелика по размерам, но тягу выдавала чуть ли не в полтонны. Насколько я понимала, это было очень много. Проблема была в том, что для этой турбины предполагался запускающий электродвигатель, который все никак было не найти. В конце концов, Аркадий достал где-то движок, который работал на прямом токе и крутил на военных кораблях радары.