Григорий Гончаров - Бункер 'BS-800'/ der Fluch des Reichs.

Левинц перенервничал, и видимо долго не спал, похоже, что он только сейчас прочувствовал весь ужас ситуации, в которой он оказался. Ещё бы! Предательство любимой девушки, издёвки любовника, убийство человека — влиятельного и известного. Шансов, что это дело можно по-тихому спустить на тормозах — ноль! Ещё его «отпускала» трава, выкуренная им утром.

Неожиданно резкий звонок моего телефона разогнал мои мысли, вернув меня в реальность. Я посмотрел на экран: «номер не определён». Блин, как он сумел мне перезвонить — ведь мой номер так же не определяется! — подумал я, и нажал на приём вызова:

— Dass es notwendig ist? [24] Чего надо - недружелюбно поинтересовался хриплый голос на том конце.

— Шоколада! — отвечаю ему в такт я.

Борис удивлённо посмотрел на меня.

— С кем разговариваю? — спросил хриплый голос.

— Симак! — ответил я.

— Здоров Симак! — наконец-то признал меня чуть повеселевшим голосом Фриц.

— И тебе не хворать, Фриц.

— Чего звонишь? — продолжил он разговор.

— Ай нид хелп!

— Чем смогу; — голос его опять стал мрачным. — Только сразу говорю — «на поле» я больше не хожу.

— Тут дело потрудней выходов в поле; — начал я.

— Завалить кого надо? — неожиданно спокойно, как-то обыденно, спросил Фриц.

— Тут такое дело, мы едем мимо твоего леса, и за нами увязалась какая-то машина. Я еду со своим другом, фортовым поисковиком Левинцем — не знаю, слышал ли ты о нём. Он нормальный пацан, но попал в неприятности: завалил родственника одного непростого чела, родственника, который переспал с его девушкой. Короче, есть предположение, что машина, которая едет за нами, как-то относиться к этим людям.

— Ты уверен, что эта машина едет именно за вами? — поинтересовался хриплый голос.

— Да! — твёрдо ответил я. — Скорость сбавляли не раз, они нас грамотно ведут, то через машину от нас едут, то через две.

И я вкратце обрисовал ему сложившуюся ситуацию. Борис при этих словах повернулся назад, затем снова посмотрел на меня, и в его глазах я увидел ужас и панику. Прижав телефон плечом к уху, я поднёс указательный палец ко рту, показав Борису, чтобы он успокоился.

— Значит, тебе нужно снять хвоста… — как бы про себя сказал он. — Мобильники отключите, аккумуляторы — вон! Как найти меня помнишь?

— Откуда бы мне помнить? — отозвался я, слегка раздражаясь от этих слов.

Должен бы Фриц как-то знать, что в гостях я у него никогда не был! Да и вообще, из моих знакомых поисковиков, ни один человек не мог похвастаться тем, что был у Фрица. Он объяснил мне, в каком месте нам следует свернуть с трассы на просёлок, и как ехать дальше.

— Через сколько ты будешь у нужного участка трассы? — так же спокойно поинтересовался Фриц, словно бы мы не «забивали стрелу», в которой, может быть, даже продеться стрелять — а договаривались о деловой встрече!

И от этого его спокойствия, полного отсутствия эмоций, у меня по телу прошёл холодок. Возникло желание всё отменить, но… похоже, другого выхода у нас нет.

— Через полчаса, или час — я у тебя; — продолжал автоматический записанный кем-то голос, отдалённо похожий на мой.

— Жду; — коротко ответил он.

— Фриц, ты только не очень их, ну помягче там! — поспешил сказать ему я, но тот уже сбросил вызов.

Между тем машина наших преследователей, не маскируясь, спокойно ехала за нами, и до начала активных действий оставались мгновения. По их сценарию я должен был поддать газу — пытаясь оторваться от навязчивых преследователей, — и в этот миг я был бы подрезан их, более быстрой и маневренной «девяткой», которая, судя по всему, была «одноразовой». Значит за ними едет другая машина, в которой может находиться и сам Крап. План у них, скорее всего, был такой: должна была произойти авария, реальная, но не слишком сильная, «рядовая». Я, как ненужный свидетель травли Левинца, должен был разбиться насмерть — они мне бы в этом помогли, — а Боря, пусть покалеченный, — должен попасть на суд к Крапу, где ему будет вынесен приговор, не подлежащий обжалованию.

Вот-вот у трассы должна появиться горелая ель — когда то здесь бушевали лесные пожары. После этой ели следовало проехать километра два до Фрицевского поворота. «А вот и ель» — обрадовался я, увидев похожее на черную свечу, дерево. Я сбавил газ и, продолжая сохранять спокойствие, включил правый поворотник, чем ввёл своих преследователей в ступор: как им быть? Или пристрелить бегущую дичь, или позволить ей самой снять с себя шкуру и прыгнуть в котёл с кипящей водой? Они выбрали второе, ведь я свернул на дорогу, ведущую в никуда — в дебри леса, где меня и моего спутника никто и никогда не будет искать. Здесь не будет свидетелей, здесь не помогут водители проезжающих мимо машин — тут их попросту нет; здесь не будет милиции и скорой — это глушь; дорога эта, похожая на старую лесовозную просеку, ведёт в тупик. «Если Фриц подведёт, то нам конец!» — пронеслось в голове несвоевременная мысль.