Григорий Гончаров - Бункер 'BS-800'/ der Fluch des Reichs.

Моя страсть требует ощущения остроты жизни, приключений, боли и усталости в мышцах, удачи, и огромной ставки на неё — порой, достоинством в жизнь. Компас, как эталон правды в безлюдном и заброшенном лесу; созерцание начищенных до блеска трофеев, холодными зимними вечерами; изучение истории и нанесённых на карту обозначений, схем и тактики «БД»; ожидание весны, первых лучей жгучего солнца. Эти лучи для меня — как сигнальный свисток судьи, дающего спортсменам старт.

«Кости не имеют национальности» — так мне говорил мой друг, взрослый и состоявшийся в своей жизни человек. Отставной полковник танковых войск с дублирующей имя фамилией — Викторов Виктор.

И хоть мне морально трудно, — как патриоту и человеку, уважающему свою историю и своих предков, — но останки немецких бойцов я тоже хороню, ставя им наши русские берёзовые кресты, пишу электронные письма в общества по последствиям «ВОВ» германии и сообщая координаты захоронений. Часто приходиться делать работу, которую давно должно было сделать, (и делать эту работу до нынешнего времени), государство: останки Наших бойцов хороню с отдельной заботой — на свежую могилку кладу каску или другой предмет, доносящий до случайного грибника, рыболова или охотника важность могилы, её святость. Многие бойцы умирали геройской смертью, такие случаи стали закономерностью в Нашей армии тех безжалостных, военных лет. В отличие от нас, у немцев случаи героизма носили единичный, случайный характер. Причинам такого героизма могли послужить два фактора. Полная безысходность, — как у войск «СС» при поражении: солдаты «СС» знали, что попав в плен, они будут расстреляны без суда и следствия. И второй фактор — фанатичность, слепая преданность Фюреру. Но таких фанатиков было не много — весь напускной фанатизм и псевдо преданность сразу проходили, как только солдат становился перед лицом смерти. Так же пленённых представителей «СС» расстреливали далеко не всегда — но тут чётко работала «пропагандистская машина Йозефа» — даже простые солдаты вермахта думали, что попав в плен, их непременно расстреляют или пошлют в Сибирь — где их ждёт долгая, мучительная смерть. Этот стереотип был разрушен к началу второй половины войны. «Гансам» было что терять, они чувствовали себя чужаками на этой земле — здесь всё, — даже сама природа, — было против них.

Если я кладу на самодельную могилу каску — то обязательно сделаю в ней дырку, чтоб у проходящего мимо не возникло желания взять предмет себе. Бывает, сам нахожу сделанные таким же образом, каким делаю их я, «лесные могилы», всегда остановлюсь, иной раз и «50 грамм» приму в память и за упокой. Поминают Наших бойцов на импровизированных, не похожих друг на друга захоронениях, — и грибники, и охотники с рыбаками. Это видно по стоящим в стороне пластиковым одноразовым стаканчикам и сигаретным окуркам в траве. Иной раз, можно найти и стреляные гильзы — это охотники, не жалея патронов, палили в воздух! — в память о погибших на этой вчерашней и такой далёкой, забытой и забываемой, ставшей поводом для шуток и второсортных фильмов, кровопролитной и страшной, — Великой Отечественной Войне! Именно профессиональные поисковики могут со сто процентной уверенностью, не руководствуясь искажёнными «извне» «фактами», рассказать о многих подвигах, отчаяние, горе и безысходности, о голоде и страхе, бессонных холодных ночах и бесконечно долгих днях, пережитых нашими дальними и не очень родственниками. Немцы имели огромное преимущество — они, благодаря пропаганде Гитлера и Геббельса, чувствовали, при вторжении в «СССР», что правы в своём кровавом деле. Лишь время, жизнь и смерть сумели их в этом разубедить. Немцы имели лучшее снабжение, имели усиленные, исчисляемые центнерами, боекомплекты к каждому орудию; имели современную, для тех лет, тактику ведения боя — к тому же, многие немецкие командиры проходили подготовку в России, и наша шаблонная тактика была хорошо им известна. За ними, в начале войны, было небо, чем они пользовались в каждой, даже стратегически маловажной, операции. Занятое врагом, синее и солнечное, необъятное — оно стало проклятием для беженцев, для наших пеших и автоколонн, железнодорожных составов с людьми и техникой, пехоты, танкистов и зенитчиков. Для гражданских — стариков, женщин и детей, проклятием стали ночные дежурства на крышах жилых домов, тушение песком немецких «зажигалок» [15] Авиационная бомба, содержащая высокотемпературный, зажигательный состав .