Амрита Кели - Кайвалья

О. стояла в центре купальни, а справа из трубы вытекала горячая вода. Иша собралась с духом и скользнула в обжигающую воду. Она ощутила нечто особенное – это был полет, но одновременно с тем и приземление. Иша подняла голову и увидела, что уже стемнело. Вверху мириадами звезд сияло чистое, горное небо.

– Я куда-то улетаю… – прошептала Иша, вдыхая полной грудью свежий, вкусный воздух.

– Ты уже в Комнате, это нормально.

Взглянув на йогиню О., Иша увидела, что у той длинные зеленые волосы, струящиеся в воде, словно водоросли.

«Я в Комнате 108», – подумала Иша, чувствуя, как внутри нее собираются сладостные мурашки, и закрыла глаза.

Одинокие фонари освещали багровую индийскую ночь, пролетающую за решетчатым окном поезда. Он мог бы сесть в более дорогой вагон, но предпочел трястись в последнем классе, с другими сонными мужчинами. Ясон смотрел на них, темнокожих, а они отвечали ему взглядами черных глаз, в которых искрилась доброжелательность.

Он смотрел в окно и чувствовал, что каждый момент времени сейчас особенный. Казалось, что он персонаж артхаусного фильма, который многозначительно молчит, переживая внутри себя невероятный спектр эмоций, и рассеяно глядит в камеру, выражая во взгляде своем всю внутреннюю бурю, все терзания, все болезненные схемы бытия, режущие сияющим скальпелем реальности прямо по живому сердцу.

Он ехал и мечтал. Теперь Ясон понял, что желал увидеть Ишу, взять за руку, обнять, но ехал за Волчицей. В надежде вместо нее найти Ишу.

Со стороны его поступок казался глупым и недостойным: они приехали в Индию вместе, и он бросил ее, уехал с Волчицей. Но, мысленно возвращаясь назад, Ясон понимал, что это было словно высечено кем-то заранее в их общей реальности.

Когда индиец с большими темными глазами подошел и на плохом английском сказал, что ему выходить на следующей станции, Ясон вышел в тамбур – поезд сильно качало, они проезжали длинный мост-скелет, и где-то внизу он видел темную гладь воды, ощущая при этом нечто томительное в груди. Сквозь щели между дверьми проникал свежий ночной воздух, и, вдыхая его, Ясон пьянел. «Ну что ж, Варанаси, я иду, иду…»

На станции, шумной и многолюдной даже поздней ночью, его выхватил растрепанный, небольшого роста человечек и, взяв под локоть, повел с собой:

– Спик инглиш? Йес, йес, хорошо, пойдем со мной, я тебе все покажу, выберем лучший отель и недорого, ладно, окей? – торопливо говорил он еще не успевшему опомниться Ясону. – Прошу сюда, – и он услужливо помог Ясону забраться в разноцветную моторикшу.

– Дорогой друг, – продолжал тараторить человечек, – хорошо, что ты приехал. Очень рад тебя видеть здесь, в нашем чудесном городе. Тебе на гхаты? О да, сейчас отвезу!

Ясон только успевал вставлять редкие одобрительные междометия и ошалело смотрел в окно, вдыхая всей грудью свежий и напоенный какой-то чудодейственной энергией воздух, пока они ехали по ночному городу. Мимо мелькали темно-желтые низкие здания, тонущие в обволакивающей темноте. Улицы кружили и танцевали, распахивая свои ночные объятия.

У Ясона внутри словно пело что-то от встречи с городом, наэлектризованным особой магией. Городом, который пока скрывался от него в темном одеянии ночи, вкрадчиво подсвеченном редкими фонарями.

Наконец, они остановились. Ясон, пошатываясь, вышел из моторикши и увидел громадного белого быка, с большим полуовалом горба на спине, который свешивался набок. Его голову венчали высокие кривые рога. Бык смотрел на Ясона выпуклыми разумными глазами, словно говоря: «Добро пожаловать, белый человек. Будь бдителен и осторожен в этом Городе Сновидений».

– Кам, кам! Пойдем-пойдем! – зазывал человечек за собой. Они подошли к решетчатой двери, она открылась, и оттуда высунулось заспанное лицо с небольшими усиками.

Человечек что-то затараторил на хинди, дверь открылась и впустила их в небольшой холл. Ясон почувствовал сильную усталость и не сильно обращал внимание на детали. Он послушно шел за человечком, который, тараторя что-то заспанному хозяину, поднимался на второй этаж.

Ему показали номер – небольшая комната с окном и дверью, ведущей на балкон. В комнате стояли койка и стул. Еще одна дверь вела в туалет.

Ясон согласился. Вынул тридцать рупий и подал их человечку. Тот поблагодарил и, наконец, вышел за дверь вместе с заспанным хозяином.

Казалось, что как только он ляжет на постель, то сразу уснет. Но вместо необходимого ему забытья Ясон ощутил, что погружается куда-то в мягкую тьму. Перед глазами вспыхивали разноцветные всполохи, но вскоре они рассеялись, и снова стало темно.