Амрита Кели - Кайвалья

Наконец, мотор автобуса заведен до нужного предела, мы почти трогаемся, мальчик с двумя газетами в руках берет собаку за ноги и кидает в тачку. Мы отъезжаем. Летают мухи.

Они мечутся по узкому пространству, садятся на мою кожу – только что они пировали на трупе, а теперь у меня на плече отряхивают лапки, и это сближает мое живое тело с той разлагающейся плотью. Мы едем вдоль скал, и, вытянув из окна руку, можно касаться поверхности камней, но я не вытягиваю, а думаю о том, насколько все бренно. Даже не думаю – чувствую всем сердцем, всей душой, всем телом, и нет ни ужаса, ни страха, ни отвращения…

Только лишь подкожное осознание этого нерушимого факта. Светит солнце, в другом окне я вижу далекие снежные вершины, что стоят там, за тысячами километров пропастей, долин, лесов, и мне ужасно хорошо… Открывая двери, прежде всего, будь уверен, что хочешь войти».

Вскоре Лис тронул Ясона за плечо и жестом показал, что пора выходить. Они приехали в тихий буддийский монастырь с новым, ярко раскрашенным храмом. Через некоторое время Ясон уже сидел, прикрыв глаза, и слушал мягкую речь духовного учителя, тибетца с большим овальным лицом и прищуренными узкими глазами, который был одет в багровые одеяния и всем видом источал покой и смирение.

Перед его внутренним взором стояло выгоревшее голубое небо, в котором ястреб неспешно парил на головокружительной высоте. Но вдруг речь умолкла, а его тело, до того расслабленно сидевшее на бамбуковой циновке, теперь стояло. Небо и ястреб исчезли. Он находился в странном месте, где стены слегка мерцали, и Ясон не мог сосредоточить на них свой взгляд. Это было немного мучительно, как порой мучительно невозможно очнуться от неприятного сна. Но, посмотрев вправо, он увидел улыбающегося гуру. От него исходило теплое сияние.

Губы учителя не двигались, но Ясон услышал голос:

– Ригпа. Я рассказывал сейчас о чистом, недвойственном знании, освобождающем от череды бесконечных перерождений, но ты не слушал меня. И это уже не впервые, – в голосе учителя звучали нотки отеческого беспокойства.

– Не впервые? – Ясон чувствовал, что переспрашивать глупо, но ничего не мог поделать.

– Да, и теперь я жду, когда же ты возьмешься за ум.

– Я думаю, что готов это сделать. Но пока вопросов больше, чем ответов, – он как будто говорил помимо своей воли, не обдумывая и не удерживая слова, которые сами выпрыгивали из него.

– Ты получишь ответы, если пройдешь экзамен. Никто не может получить нечто большее, не расставшись с чем-то менее ценным, – учитель улыбался, – иногда нам кажутся бесценными совсем никчемные вещи… Тебе нужно ехать в Варанаси. Там твои ответы.

Ясон медленно открыл глаза, они чесались, будто в них насыпали пыли. Он снова сидел в комнате, вместе с другими участниками беседы. Слева стоял шкафчик из темного дерева: на одной полочке разместилась статуэтка – искусно выделанный каменный дракон. Рядом курилось благовоние, вставленное в деревянную дощечку. Мирно извиваясь, ароматный дым медленно растворялся в небольшом помещении.

Лис, его жена и дочь, рядом с которой сидела Волчица, и еще несколько незнакомцев внимательно слушали своего духовного учителя.

– Это моя ригпа, – гуру вынул из сумки большую граненую стекляшку. Так обычно изображают алмазы на картинках, – но объяснить большего я не могу. Вы не поймете это сейчас. Подумайте лучше о законе сохранения энергии. Старайтесь разумно подходить к использованию вещей. Если что-то сломалось – узнайте, нельзя ли это починить?

Не выбрасывайте вещи просто так. Старайтесь продлить им жизнь. Если пища испортилась или невкусна – не выбрасывайте в мусорное ведро, а несите под дерево – пускай ей питаются другие живые существа. Помните – не следует зря тратить божественную энергию всего сущего. Сохраняйте ее.

Ученики тихо сидели и внимательно слушали ринпоче.

– А это кто? – неожиданно спросил он у Лиса, смотря на Ясона.

– Это Ясон, фотограф. Он пришел послушать вас, – Лис переводил для остальных то, что говорил ринпоче по-английски.

– Хорошо, пусть останется. Ему скоро уезжать, – глаза ринпоче улыбались, но вид был совершенно невозмутимый. Ясон промолчал, а ринпоче продолжил наставления.

Когда он закончил говорить, ученики встали и с поклонами стали подносить ринпоче белые ритуальные шарфы с начертанными на них мандалами. Незнакомая женщина дала шарф в руки Ясону и легонько подтолкнула к своему духовному учителю: «Иди тоже, поднеси». Римпоче принимал их из рук учеников и, благословляя, вешал на шеи. Он принял из рук Ясона шарф и повесил ему на шею, с мягкой улыбкой глядя в его растерянное лицо.